Без неба


1 Кира

1
Тяжёлое дыхание. Чёрная водолазка под курткой и омоновская маска неприятно промокли от пота. Соль на губах. Ладони в перчатках и щёки горят. Кира матернулся - десять минут погони измотали его до предела. Он злился. В сгущающихся сумерках по щебню между гаражей и так бежать было невероятно сложно, а тут ещё и жертва попалась шустрая. Впрочем, спасая свою шкуру, и не так вчешешь. Кира сплюнул на бегу и снова матернулся. Задыхающийся от быстрого бега и страха паренёк шмыгнул в гаражи, в который раз уже пытаясь выбиться поближе к людям. Зря.
Кира свернул, перекрывая ему путь. Паренёк резко затормозил, больно упал на камни, теряя фору, и вынужден был изменить курс. Это радовало. Кира осклабился. Он загонял жертву всё ближе и ближе к пустырю. Но парень мог ещё минут пять бежать на одном лишь страхе, а силы охотника оказались не такими уж бесконечными. Рука сама собой потянулась под куртку, ладонь привычно стиснула рукоять пистолета, - если не будет выбора…
В лёгкие ворвался холодный сентябрьский воздух. Шаг. Ещё шаг. Тяжёлое дыхание, трусливое всхлипывание совсем рядом. Джинсовая куртка жертвы мелькнула перед глазами. Прыжок. Удар.
Парнишка покатился по щебню, царапая ладони в кровь. По белобрысым мокрым волосам протянулась чёрная в сумраке струйка.
Кира замахнулся, впечатал носок ботинка в бок парня.
- Б***ь! Сука!
Вывести его из себя обычно было трудно - Кира даже гордился своей сдержанностью. И дело своё он всегда выполнял без злости. Но на этот раз день с самого начала не задался. И пара последняя была сложной - до головной боли, - и автобуса целый час не было. И ещё этот жар по всему телу. Кира тяжело дышал. Хотелось сорвать маску, перчатки, куртку, откинуть в сторону пистолет, упасть рядом с этим парнем и отдышаться. Хотя нет… только не пистолет. Но, в принципе, пар он уже выпустил - два круга ходьбы вокруг жертвы, пока тот хрипел и кашлял, вернули ему самообладание.
- Повернись и слушай, - спокойно и как бы по дружески произнес Кира.
Парень подпрыгнул будто от неожиданности, плюхнулся на зад и задрал голову. На потное, в бело-красных пятнах лицо смотреть было противно, и Кира перевёл взгляд на пистолет, осматривая рукоять, хотя знал, что о голову нельзя повредить металл.
- Меня попросили помочь. Кто - не важно. Может быть, ты и догадываешься. Хотя очень уж многих ты достал. Выяснять будешь - выясняй. Но только попробуй пальцем тронуть. Меня попросили поговорить с тобой, убедить изменить образ жизни. Но я, в общем-то, этим не занимаюсь. Я всё сделаю проще и результативнее. Просто при нашей следующей встрече, - Кира усмехнулся, - в живых останется только один.

2
Струя воды из душа смыла туман с зеркала. Кира довольно выпрямился и мотнул головой, встряхивая длинные мокрые волосы.
Губы отражения дрогнули.
Кира усмехнулся:
- Красивый… Ну, и что? Я не влюблён в себя, а просто нравлюсь.
Он выбрался из ванны и начал вытираться.
- Когда появляется эта грань между уверенностью в себе и самовлюблённостью?
Да нет, всё нормально. Бывают же дни, когда ему приходится отмывать зеркала от собственных плевков. А сейчас он просто доволен, как всегда после любимого дела. Кира повернулся к зеркальной двери, наклонился, чмокнул отражение в губы. Отражение улыбнулось и показало клыки.

3
Утро выдалось холодным даже не только по сравнению с предыдущим вечером. Засохшая трава покрылась инеем, лужи затянулись корочкой льда, изо рта шёл пар, холод пробирался даже под длинный кожаный плащ. Кира ещё раз оглядел себя, проверяя все ли пуговицы остались на месте после поездки в автобусе в утренний час-пик, закинул рюкзак на плечо и ускорил шаг - до вуза было ещё довольно далеко, к тому же очень хотелось убраться подальше. Поездки в общественном транспорте почему-то неизменно вызывали у него самые неприятные ощущения: будто другим людям больше делать нечего - только разглядывать его проколотые сверху до низу уши или странное сочетание плаща с рюкзаком. Ни за что бы не надел, если б это не был подарок дядьки - ещё обидится.
- Привет, Кирилл! - рядом с ним возникла одногруппница Ада - как обычно яркая и жизнерадостная, только всё равно было странно её видеть.
- Привет, Адель, - Кира улыбнулся: ему нравилось, как она цветёт, когда её так называют. - А ты чего это к первой паре?
- Ну как? - обиделась она и смешно надула губы. - Учиться же когда-нибудь надо. Пока осень, надо ходить, а то потом зима - холодно. Что у меня, совести нет?
- А зимой она застынет.
- Ну, тут уж сам Бог велел.
Разговор скончался. Какое-то время они шли молча, старательно выискивая темы для беседы.
- Первый - ин.яз.? - попытался реанимировать её Кира.
- Ага. Готов?
- Не. Я и так отвечу.
- Мне бы так, - завистливо вздохнула Ада.
Больше тем так и не нашлось - до самого вуза. На крыльце дымило несколько замёрзших компаний. Адка выудила из сумочки сигарету.
- Ну, я к девчонкам, - как-то неловко произнесла она.
- Ага. А я наверх. - Кира махнул рукой и зашёл, на ходу снимая кепку, распуская хвост и расстёгивая плащ.
С Адкой он всегда чувствовал себя как-то неловко. Говорить с ней было совсем не о чем. Она, конечно, красивая девчонка, модная... Но не косметику же с ней обсуждать. Жалко Адку - слепой заметит, что глаз на него положила. А, может, нечего её жалеть? Он повода не давал, а она пококетничает ещё немного, и переключится на кого-нибудь другого.
Кира осторожно заглянул в аудиторию и, только убедившись, что там "свои", зашёл.
- Привет, привет, привет, привет… - Обменялся несколькими рукопожатиями по пути к свободной парте.
Народу собралось пока мало, а те, что были, в основном, досыпали на партах. Особняком выделялась только небольшая группа студентов, что-то негромко обсуждающая на последних партах. Кира скинул вещи на скамейку и бесшумно приблизился.
- Хай, - шепнул он, стараясь и поздороваться, и не перебивать говорившего.
- Ну, если скажешь, за что, я, может, и присоединюсь, - негромко произнёс Олег, разглядывая свой костлявый кулак.
- Есть за что, - отозвался Андрей. - Не сомневайся. Он пацана одного опустил.
- Чего?! - Парни загудели.
- Чего слышали. В школе после уроков. Оставил в своём кабинете, дверь запер и сказал: или ты… того или разделаю.
- А менты?
- А чего им докажешь?
Кира наклонился к Олегу.
- Кто?
- Фрук из сто пятой. А раньше? - продолжил он выяснять, явно решая, какую "меру наказания" применить. - Замечалось за ним что-нибудь?
- И не раз. - Андрей зло оскалился. - Два раза уже ходили мстить. Первый, - когда я ещё там учился, - хорошо отметелили. Второй - нам помешали.
Кира бочком отодвинулся и вернулся к своему месту.
- Пидор, б***ь. Мочить их уже пора, - послышалось позади.
Если бы у него была шерсть, она бы точно встала дыбом. "Это точно. Он один, а они всех под эту гребёнку". Кира сел, вынул из рюкзака ручку и прикрыл глаза. "Фрук, сто пятая".
- Здесь свободно? - рядом плавно приземлилась Ада.
- Для Вас, - усмехнулся Кира, - я освобожу всю аудиторию.
- Да что Вы! Не стоит, - пропела Ада. - Я не настолько толстая.
И, словно с её появлением, аудитория начала стремительно заполняться.
- Любезная Адель, а не помните ли Вы, как просили у меня реферат? - Кира помахал в воздухе дискетой. - Вот, уже целую неделю таскаю - Вас не было.
- Ой! Милейший Кирилл… батькович! С меня шоколадка. Какой Вы там любите?
- Белый. И не тяните, Адель батьковна. Уже слюной давлюсь.
Адка выхватила дискету и вихрем унеслась, то ли отдать на распечатку, то ли за шоколадкой. Хорошо бы первое. А то группа опять хихикать будет. Казалось, что о его любви к сладкому знала не только продавщица в ларьке, но и весь факультет: дня не проходило, чтобы его не застукали с мороженым, сникерсом или плиткой Нестле, что, в общем-то, и стало причиной его посещений качалки.
Прозвенел звонок. Аудитория его, как и следовало ожидать, дружно проигнорировала. Вернулась Адка - Кира прикрыл глаза ладонью - без дискеты, но с шоколадкой.

4
Да и в зал он немного припозднился. Переодевался зато в гордом одиночестве.
Все его любимые тренажеры, конечно же, оказались заняты. Кира окинул внимательным взглядом присутствующую публику и отметил знакомое лицо.
- Здорово, Рыжик.
- Хай, - "Рыжик" слез с велотренажёра. - А я думал, ты сегодня не придёшь.
- Я тоже так думал, - буркнул Кира и оглянулся. - Я на штангу. Последишь?
Парень кивнул.
- Пошли.
Вообще-то его звали Романом. Но Кира упорно игнорировал этот факт из-за его крашеных волос. Завсегдатай качалки подрабатывал, помимо учёбы в универе, моделью, а отсюда и огненная рыжина. А, может, другие какие причины. Как ни странно, общаясь с Рыжиком, Кира его совсем не знал.
- Не в духе сегодня? - поинтересовался Роман.
- Четыре пары, - выдохнул Кира, отжав штангу. - Практика… грёбаная.
- Так не надо так напрягаться. Не первый день ведь?
- Угу.
- А я о чём. Устрой перерыв: попойка, костогром…
- Повода нет. Алконавты в одиночку пьют.
- Можно и не пить, - Ромка хитро сверкнул серыми глазами. - Ганджу куришь?
- Вообще не курю.
- Э-эй, мужик, а как же ты расслабляешься?
Кира зафиксировал штангу и встал.
- Лыжи и охота.

5
Домой он возвращался уже при свете фонарей. Совершенно никакой - устал и морально, и физически… Спортивная сумка на плече достала… Жалко с Рыжиком ему не по пути. Было бы веселее. С ним классно болтать. Треплется без перерыва на любые темы.
Кира запрыгнул в подошедший автобус. "Он даже красивый. Только с ним… холодно. Если он не наш, тогда понятно. А если наш, трепло. С таким хорошо пару раз встретиться. Я бы не против. Только я же не этого хочу. Или нет? С ним было бы легко. Не как с…"
- Чего прёшься, козёл?! Свободно же. Нет лезет, как баран…
А вот к этому он готов не был. И даже не понял сначала, что это ему. В автобусе действительно было… ну, не свободно, но и не битком. Его просто толкнул кто-то, влетающий следом, причём толкнул так, что Киру буквально впечатало в стоящих впереди, но он решил не обижаться и не возводить это в степень вселенской трагедии, а вот тот, в кого он влетел… Кира поднял глаза. Ненавидел он, только когда на нём срывали плохое настроение и ставили в неудобное положение. Орать он не любил: не на людях, - но его назвали как минимум двумя очень нехорошими словами. Кира побледнел, щёки наоборот вспыхнули: отвечать было уже поздно, если не хотел показаться тормозом, да и достойный ответ не придумывался - это было оскорбление. Он поднял глаза: лет сорок,… отец, который любит покричать,… очень любит придираться, командовать,… он точно знает, что для его дочери лучше,… но подобных действий в отношении себя,… может и руку приложить… В глаза ударило неприятной зелёно-коричнево-стальной вспышкой, цветные линии скрутились в затейливые неповторимые вихри. Вся жизнь, все чувства… весь…
- Придурок. - Объект вышел.
Кира буквально затылком почувствовал обратившиеся к нему взгляды. Стиснув зубы, он шагнул к окну, запоминая остановку. Объект шёл вдоль витрины супермаркета.
"Этот придурок просто отрывался. Устал. Может, и на мозги кто накапал. Приятно послать кого-нибудь. На душе сразу легко и приятно. И плевать на того, кого оскорбляешь. Главное - это Я. Большое и любимое. Люди вокруг - ничто. Я - самый крутой, самый умный. Они безответны". Кира стиснул ладони на поручне, костяшки побелели. Охота началась.

6
Из ванной он вылетел злой, как чёрт. Из головы не шёл объект. Хорошая привычка - не носить с собой оружие: убил бы его на месте и сидел бы со спокойной душой ближайшие лет пять.
Кира подошёл к зеркалу, украшавшему внутреннюю сторону двери шифоньера.
Да. Испортил бы всё, что можно. Главным было проспаться: ярость утихнет, объект отмечен и никуда не денется. Потом найти его, и объект станет жертвой. Кира улыбнулся, предвкушая поиск, минуты ожидания с пистолетом в ладони и пальцем на спуске; посмотрел в зеркало: отражение хмурилось.
- Ну тебя. - Он захлопнул дверь и упал на заранее приготовленную постель.
Конечно, жалко было ночь. Хата свободная - можно было созвать кипиш или пригласить кого-нибудь одного, расслабиться; может быть, рискнуть с самим Рыжиком. Но с таким настроением… Нет, всё равно это не повод так хмуриться. Будет ещё завтрашняя ночь.
Кира встал, прошелся до выключателя, на ходу снимая джинсовые шорты. Шторы были открыты, так что в постель он вернулся благополучно и блаженно растянулся под мягким уютным одеялом.
"Жаль, что один. Был бы поинициативнее… А, чёрт, кто его знает, этого Рыжика? Может, он натурал? Послал бы ещё подальше с матами… или в морду бы дал. Не со злости, а так - по простоте душевной…".
Кира понял, что не заснёт ещё очень долго, протянул руку, нашел на полу магнитофон, включил.
Энья. Ну, Энья так Энья.
Впрочем, что ему светило бы с Рыжиком? Кира тоскливо уставился в ночное небо. Секс? У него красивое тело. И лёгкие отношения - это очень даже неплохо: ни тебе верности, ни тебе обязательности; устали друг от друга, нашёл другого любовника - разошлись, остались друзьями. Кира горько улыбнулся: "Друзьями". Ни один его бывший не остался его другом. Много было эпизодических,… долговременных только три. С двумя первыми его ничего не связывало: общих интересов - никаких, взаимопонимания - никакого. О любви даже речи не шло… Хотя он по глупой юности надеялся… С третьим было совсем тяжело.
- Тошка, - едва слышно произнёс он, воскрешая в памяти заброшенные подальше воспоминания.
С ним они не стали друзьями из-за боли. Слишком много боли. Кира вообще не мог легко прерывать отношения и даже предпочитал, чтоб бросали его, чем бросать самому. Но когда отношения становятся пыткой, когда они оба мучают друг друга, сами того не понимая…
Кира его не любил. Любил ли его Антон, Кира так и не понял. Говорил, что любит, но кто его знает, что для него была любовь - он уже в первую же ночь прошептал ему на ухо: "Кажется, я наконец влюбился…" Антон интересный парень, творческая личность (в смысле, умеет рисовать и играть на гитаре, но, конечно, ничего из этого не делает), вроде умный и развлекаться умеет… Но что-то было не так.
Это была не его половинка, - другого определения Кира придумать не мог.
- Тоша - Антон.
Голос прозвучал спокойно, только где-то внутри затаилась глухая тоска, а когда-то он не мог произносить его имя. Ведь было хорошо, почему же его так тяготили эти отношения? "А хочешь, я тебя отпущу?" Как же Кира ждал тогда этих слов. И как больно было их услышать. Не "Давай расстанемся", не "Знаешь, наверное, нам следует разойтись", а "Хочешь, я тебя отпущу?"
Кира проглотил комок, вставший в горле, и закрыл глаза.
Он хотел, действительно хотел, его полюбить. И знал, что не сможет. Нужно было сразу рвать отношения, но его держали слова Антона: "Я люблю тебя". А ещё Тошик говорил, что любимый - это не тот, с кем приятно ложиться спать, а тот, с кем приятно просыпаться. Но сам почему-то ни разу не захотел остаться у него на ночь. Кира принял его высказывание к сведению. Он вообще, получается, никогда не любил и поэтому с любопытством слушал, что об этом говорят другие, пытаясь понять суть этого чувства, чтобы, когда оно придёт, не упустить его, успеть узнать… Хотя у него, конечно, уже были свои представления: любимый - это тот, за кого ты умрёшь, а любящий - это тот, для кого ты дороже жизни. А Любовь - это когда Я и Ты неразрывны.
Кира отвернулся к стене. Магнитофон доиграл кассету и выключился, и его окутала тишина. Он знал, откуда эти боль и тоска, и не пытался больше удерживать их внутри. По виску на подушку скатилась тяжёлая холодная капля. Он хотел любить.

7
Раньше он никогда так не видел. Да, раньше так он видел только "объектов". В цветовой гамме, отрывочно, словно по кадрам. Цветные вихри, облака, ленты. Каждый цвет - чувство, эмоция, чей-то образ, чьё-то прошлое. Он никогда раньше не видел столько людей "в цвете", никогда не видел, чтобы цвет исходил из предметов.
Тюрьма. Камера. Всё вокруг источало боль, страх, жестокость, ненависть.
И ещё какое-то острое чувство… Железный привкус во рту - смерть, чья-то, желание чьей-то смерти. Странно. Кира не ощущал рядом ни одного объекта. Значит, желание не его. Не желание - приказ.
Кира огляделся. Море образов. Лиц не видно за цветовыми рисунками, но они все источают этот острый железный привкус: "Убить". Убить кого?
В воздухе плыл белый туман страха, алые ленты боли, желтоватые нити обречённости и голубоватые - доверия. Доверия?
Кира оглянулся. Образ шёл от пола. Странный образ для без пяти минут покойника. Кира вгляделся: на грязном бетонном полу сидел, наверное, молодой мужчина - лицо в кровь, дрожит от боли, но доверие… надежда?.. К кому?
Кира попытался посмотреть на него нормально, но, к своему удивлению, не смог переключить зрение. И тут он заметил то, чего не увидел сразу. Мальчик. Лет пятнадцать - не больше. И не то удивительно, как он оказался во взрослой камере, а то, что у него не было образа. Если в этом месте даже у вещей были свои цвета…
Мальчик сидел на полу рядом с тем, кто уже должен был быть мёртв, и обнимал его за плечи. Коричнево-зелёное сплетение - человек - осторожно двинулось к ним. Железный привкус усилился. Кира поморщился: хана обоим. В напавшем сплетении вспыхнул алый костерок, взорвался - образ отлетел в толпу сокамерников. В воздухе разлился белый туман страха.
Мальчишка! Кира напрягся, всматриваясь, пытаясь подметить хоть какой-нибудь признак жизни в нём, хоть какой-нибудь цвет. Неожиданно почувствовал, как его собственный образ окрашивается белым и пронзительно чёрным - паника. Кира шагнул вперёд и внезапно понял, что не может двигаться по причине собственного отсутствия.
А мальчишка медленно и как-то заторможено, поднимал на него глаза - он его заметил. Кира рванулся - бесполезно: ему нечем было двигать.

Кира привычно ударил по кнопке будильника, противный писк прекратился. Поднялся в полной темноте, прошёлся до выключателя. Третий день к первой паре. И не такое приснится. Он медленно побрёл к туалету.
Нужен отдых.
Кира от души зевнул:
- Секс мне нужен. Смазливая мордашка и стройное тело.

8
- Рыжик, ты в сны веришь?
- В их существование? Верю, - усмехнулся Роман, занимавшийся на соседнем велотренажёре.
Кира в шутку надулся.
- Я не о том. Веришь, что сны связаны с реальностью?
- Верю. Сон - это отражение того, о чём ты часто думаешь, о чём переживаешь, чего боишься…
- Да не-ет. В вещие сны ты веришь?
- Нет. А что?
- Да так. Сон странный.
Роман заинтересованно поднял на него глаза.
- Понять не могу. Вот представь:… всё вокруг имеет… свои… - Сердце в груди гулко забилось, где-то за пределами сознания шевельнулась сладко ноющая дымка. Кира напрягся. Не то, чтобы Рыжик мог стать объектом - не с чего, но всё-таки лучше не рисковать. - Запахи: люди, предметы. А один человек, живой, двигающийся, не имеет. Вообще никак не пахнет.
- Ты что, собакой себя видел?
- Да вроде того. - Кира слез с тренажёра. - Если предположить, что это не сон, то как такое может быть?
- На то он и сон…
- А всё-таки?
- Ну-у. - Роман встал рядом с ним. - Найди сонник. Могу предположить только, что это или изображение по телеку…
- Телеком не пахло.
- Или голограмма.
- А вот это уже кое-что.
- Зачем тебе?
- Надо, - таинственным шёпотом произнёс Кира. - Рыжик, а 105-я школа в вашем районе?
- Угу.
- Проводишь?
- Зачем? - лицо Ромки говорило немножко о другом: "Не скажешь - сам искать будешь".
- М-м-м. Ну, меня попросили зайти.
- Ага! - Ромка ожил и понимающе кивнул. - Опять попросили. Кого-то допекли? Кстати, передай "спасибо": того паренька больше не донимают.
- Обязательно передам. Если урок забудут, пусть твой друг не стесняется обращаться. Я передам, что нужно доработать.
- Только этот парень, братишка друга, - почему-то выделил он, - просил никого не убивать.
- Разумеется, - возмутился Кира. - Он не киллер, чтоб по наводке мочить.
- Ну, это уже их дело. Я только передаю. Ладно, к восьми я, наверное, закончу здесь - провожу. Только там уже никого не будет. Это тебе школа, а не универ.
- Знаю, - Кира облегчённо вздохнул (скользкая тема была оставлена). - Мне главное узнать, где она. В другой раз зайду.
- Ага. Ну… - Ромка явно хотел сказать ещё что-то. - Хватит филонить, работаем.
- О`кей.
Почему-то Кире казалось, что Рыжик сказал не то, что хотел. А что хотел?
Кира повис на перекладине, подтянулся.
"Лисья мордочка у этого Рыжика. Беспокоит. Он уже играет… с чем-то, что знает… и с чем-то, о чём не знает. И мне интересно, что же он знает, а ему - что не знает". Кира покосился на Романа, прислушался к внутреннему голосу. "Нет. Зря паникуешь. Ничего он не знает - догадывается. Что я не связной. И совсем не уверен: 50 на 50… Смышлёный".

9
Подкатив к парку, форд остановился. С трудом выдёргивая себя из дрёмы, Кира разлепил глаза и посмотрел вперёд: невдалеке стояла другая машина, покруче форда, индиговая. Водитель больше не шевелился, скучал, барабанил пальцами по рулю, всем своим видом показывая: "Задание выполнил". Кира его сразу заметил, ещё на подходах к корпусу ("учиться" называется, собрался), а тут дядька какой-то плечистый на крыльце, по мобильнику говорит. Не трудно догадаться: за ним. Ну, на такое был способен только мамкин старший братец.
Дверь "индиго" открылась, на свет божий вышел высокий, темноволосый се-ерьёзнейший человек в сером плаще.
Кира вздохнул, натянул кепку и вылез из форда. На улице было, пусто, холодно и противно: моросил дождь, под ногами хлюпали опавшие листья, ещё не опавшие висели на деревьях, как грязная мокрая жёлто-красная рвань; небо было серым.
- Привет, дядя Игорь.
- Привет, Кира.
Приветствие скрепили рукопожатием. Крепким. У начальника банковской охраны руки, хоть и ухоженные, были как сталь. Родственники развернулись и медленно побрели по парку.
- Прогуливаешь лекции? - с лёгкой иронией в голосе поинтересовался дядька.
- Между прочим, это твой человек притащил меня сюда, - отозвался Кира.
- Согласен. А до этого? Гулял?
- Гулял, - вздохнул Кира. - Как и многие молодые люди в моём возрасте.
Он никак не мог разобраться в своих чувствах: с одной стороны, ему было ой как любопытно, зачем дядька устроил эту встречу, да ещё и неофициальную - не дома, не у себя в офисе - что за секретное дело у него к нему, племяннику, а с другой - Кира очень не хотел, чтобы он переходил к делу. Были у них простые отношения, родственные, и подобных встреч ещё не было. Беспокоило.
- Гулял, - усмехнулся дядька. - В гости чего больше не заходишь?
- Некогда, - заныл было Кира, но дядьке, по-видимому, наскучил этот пустой формальный разговор, и он перебил:
- Можешь не рассказывать, наслышан. Собственно, поэтому ты и здесь.
Кира непонимающе поднял брови, хотя внутри всё просто оборвалось. Дядька не торопился, помолчал немного, но всё же продолжил:
- Заигрался ты. Пока это, конечно, никого не трогает, но хватит заниматься самодеятельностью.
- В смысле?
- Я предлагаю тебе работать на меня. Деньги буду платить хорошие, не кину, вляпаешься - вытащу.
Брови Киры проделали обратный путь - он нахмурился.
- О чём ты, дядя Игорь?
- О твоей негласной деятельности. Редко - холодное оружие… - Он оставался совершенно хладнокровным (а чего тут кипятиться: ну, испугался пацан, пытается ещё в несознанку играть - типично). - Чаще - нестандартное огнестрельное. Один и тот же пистолет. Никак ещё и дома прячешь?
- Прячу. - Кира опустил глаза. - Менты…
- Ничего не знают. У меня свои источники и силы. И дальше никто не будет знать. Только от этого пистолета избавиться надо. На меня начнёшь работать - на каждое задание будет чистый ствол.
- Знала бы мать, что ты мне предлагаешь, - негромко проговорил Кира.
- Знала бы мать, чем ты занимаешься! - рявкнул Игорь, но тут же остыл. - Сворачивай уже свою рекламу, все и так знают, что ты - профи…
Вот теперь лицо Киры разгладилось. Он поднял глаза и посмотрел на своего могучего родственника - работодателя. Даже не холодно. В его глазах была пустота, чуть заметное счастье, лёгкость, тоска. Губы слегка улыбнулись... Дядька вздрогнул.
- А кто сказал, что это реклама?
Игорь молчал.
- Я-не-буду-убивать-за-деньги, - почти на распев произнёс Кира, словно плавая в счастливейшем трансе. - Игорь, ты-не-знаешь…, что-это. Найди кого-нибудь по проще. А-я-не-шлюха. - Его голос остался прежним, тягучим, а вот лицо изменилось: на губах заиграла плотоядная улыбка-оскал, в глазах зажглись звёздочки наркомана.
- Зачем ты тогда это делаешь? Зачем убиваешь? Для души? - такого поворота Игорь не ожидал.
- Душа? Нет. Ты - не-знаешь.
- Чего?
- Каково - это: видеть - в-цвете. Я вижу истинное лицо человека, и он становится объектом. И тогда… - Он закрыл глаза, вдруг задрожал, дёрнул головой. - Дядя Игорь. - Его голос стал прежним, впрочем, как и выражение лица. - Ты больше только не заставляй меня вспоминать, - попросил он.
- Я не понимаю, - признался дядька. - Кира, ты что, психический?
- Может быть, - он наивно пожал плечами. - Я жертвы не выбираю. На меня находит. Да, наверное, психический. Может, даже маньяк. Сдашь?
- Не знаю, - опешил Игорь.
- Не сдавай, - попросил Кира и слегка подался в сторону, показывая, что пора прощаться, и тут он свернёт.
- Кира, а родители?
- Что "родители"?
- Если на тебя вдруг найдёт?
- Нет, дядя Игорь, на близких не… Ну, в общем, тебе тоже нечего бояться, если не решишь покончить с собой и насильно меня не доведёшь, как сегодня.
- Я тебя сегодня насильно довёл? - удивился Игорь. - Что в таком случае "случайно"?
- Пока, дядя Игорь. - Кира махнул рукой и быстро пошёл напрямик к выходу из парка.

10
Полуживой шаркающей походкой Кира пробрёл на кухню. Включил чайник, опустился на стул, поплотнее закутался в старую фланелевую рубаху и тупо уставился на стол, что называлось "в шары долбиться". Сегодня были отходники: он мёрз, чувствовал себя усталым и разбитым, выжатым, как лимон, и до умопомрачения хотел спать.

Его он заметил сразу. Выдавали заживающие следы побоев. Одногруппники постарались на славу…
Дождь лил во всю силу. Ледяной ветер. Пока Кира ждал окончания рабочего дня в 105-ой, промок почти весь. Сухими остались ноги в хороших ботинках, волосы под капюшоном и всё, что под курткой. Но джинсы, кисти рук и лицо… На улицу спустились густые сумерки, зажглись жёлтые уличные фонари. Без пистолета под мышкой он чувствовал себя неуютно.
Наконец, через школьные ворота мимо него прошёл тот, ради кого Кира всё это терпел. Ненавязчивой тенью он двинулся следом.
Да, он соврал дядьке. Или, скорее, сказал не всю правду.
Псих? Может быть. Маньяк? Не уверен. Маньяк ведь испытывает сексуальное удовольствие, убивая? За собой Кира такого не замечал. Псих психом, но мокрые штаны он бы заметил. Но ведь удовольствие же получает? Ещё какое! Сравнить можно только с ожиданием Нового года, Дня рождения, первого свидания и первого поцелуя. Но даже если ты родился в Новый год, в этот день у тебя первое свидание и поцелуй, такого чувства не испытаешь.
А вот насчёт случайности выбора… Тут он о многом умолчал перед дядюшкой. Раньше - да, объекты выбирались совершенно случайно, но теперь Кира мог и специально заставить себя посмотреть на человека "в цветовой гамме", переключить своё зрение. Не любил он этого. Это насилие над собой. И ощущения из-за этого получаются не такими чистыми. Потом - чувство юнца, кончившего в ладошку, как будто сам себя оплевал.
Но этого человека он уже приговорил. И раз случайность не хочет делать из него объекта, то придётся всё сделать сознательно.
Кира напрягся. Словно колоду карт, перетасовал в памяти ощущения "цветовой гаммы". Медленно, нехотя вокруг идущего впереди начали возникать призрачные краски, постепенно приобретая насыщенность, закрывая за собой внешнюю сторону.
Впереди шёл объект.
Бледный алый туман - незажившие ушибы побаливают.
Кира шёл не таясь: он знал, что объект на него не обернётся.
Красивые перламутровые переливы - родная душа. Нескольких симпатичных объектов Кира отпускал за этот перламутр… И его бы отпустил, если бы не оранжевые блёстки в цвете, который Кира предполагал у себя, хотя никогда не видел своего окраса. И этот оранжевый блеск стал чьей-то болью, чьим-то страданием и унижением. И это ненавистная ему комбинация зелёного, коричневого и стального…

Чайник выключился. Кира поднялся. Налил в бокал сгущёнки, насыпал какао, залил кипятком, размешал. Нельзя так. Ему спать надо. Спать дольше обычного. И знал он это, когда уже поздно ночью садился за уроки. Такова уж студенческая доля: работу нужно уже сдавать, и не отвертишься. Преподаватель строгий, но хороший. Хороший вроде бы сам по себе, а не потому, что год назад в подъезде собственного дома был зарезан его коллега-самодур, а убийца не найден.
Завтрак слегка привёл Киру в чувство.

Кира скользнул в полуоткрытые двери подъезда, бесшумно шагнул на ступеньки, прислушался. Как хорошо: лифт всё ещё не починили. А застопорка-то была простейшая, известная любому ребёнку.
Учитель затопал наверх. Кира несколько раз глубоко вздохнул и рванул следом - объект посторонился, пропуская его вперёд, и что-то раздражённо проворчал.
Между четвёртым и пятым Кира остановился, шагнул в тень, вытащил дешёвый нож-бабочку, бесшумно открыл. Примотанные к рукояти стальные прямоугольники издали характерный звук, будто он вынул ключи. Охотник замер, руки перестали дрожать. Успокоиться - было самое сложное. Ожидание, возбуждение… Сердце гулко бьётся в груди, дыхание неровное, щёки горят. В животе сладко ноет тугой комок, не терпящий развернуться, взорваться.
Шаг. Ещё один шаг. Время тянется бесконечно.
На площадку шагнула жертва.
Ещё мгновение, чтобы не вспугнуть. Ещё одно. Жертва развернулась спиной.
Кира метнулся вперёд.
Одна рука в волосы, другая к шее. Ладонь с ножом обдало потоком горячей крови.
Кира ничего уже не слышал. Ему показалось, что в его голове взрывается маленькая бомба удовольствия, и болезненное наслаждение льётся из висков в сердце, а оттуда по всему телу. Кира, дрожа, упал на колени, сжался в комок, закусил губу, чтобы, не дай бог, не проронить ни звука. Как хорошо… Он знал, что мог так просидеть до пяти минут. В первый раз он, кажется, вообще минут 15 то лежал неподвижно, то начинал дрожать, дёргаться и чуть слышно скулить. Но у него не было и двух минут. Нужно было уходить.
Сжимая в руке нож, превозмогая слабость, Кира поднялся на дрожащие ноги и побежал вниз.

Кира застегнул джинсы, огляделся. Опять слишком рано собрался. А вот теперь надо чем-то заняться, иначе сонливость вернётся. Он медленно прошёлся по квартире (формальная проверка), ковыряясь пальцем во внутреннем уголке глаза. От недосыпа у него всегда глаза чесались. И он расчёсывал их до кроличьей красноты, а потом сам себя ругал.
Проверка, как и всегда, ничего не показала: всё закрыто, всё выключено. Что ж, хотя бы память у него в полном порядке.
Кира вернулся в комнату, сел на диван и повернул к себе часы. Идти никуда не хотелось, и секунды мелькали с огромной скоростью. Ковыряние в глазу доставляло живейшее удовольствие, вот только уголок увлажнился, и палец начал скользить. Кира хотел было привычным движением обтереть его об джинсы, но что-то… Он поднёс палец к глазам, оттянул кожу, всматриваясь под ноготь. Ноготь был грязным. Под ним была кровь. Кира беспокойно выпрямился. Крови быть не должно! Так. Во-первых, кровь не его - на нём нет никаких ран. Во-вторых,… это не вчерашняя кровь! Он отмылся полностью. Никогда он не мылся тщательнее, чем после дела.
Но он ясно видел алую полосочку под ногтем.
Кира снова откинулся на спинку, расслабился. "Возможно это…" Он успокоился. С тем, что с ним происходит, он мирился быстро: смысла дёргаться не было. Послюнявив ноготь, он выскоблил его другим и обтёр об джинсы. Убедившись в его чистоте, Кира потрогал всё ещё мокрый уголок глаза, посмотрел на отпечатавшуюся влагу. На подушечке пальца красовался маленький алый сгусток. Кира достал носовой платок, вытер палец, встал, подошел к шифоньеру, открыл, посмотрел в зеркало. Глаза отражения были чистыми. Но отражению он уже давно не доверял. Протёр глаза платком, посмотрел: чисто, только одно кровяное пятнышко с пальца.
Кира снова посмотрел на отражение: наивный взгляд, невинная улыбка… Отражение подалось вперёд, коснулось стекла изнутри губами, чмокнуло и выпрямилось, решив стать таким, каким и должно быть.
Кира посмотрел на часы, выключил свет и вышел в коридор одеваться.
Этот глюк его мало беспокоил. Ему стало казаться, что отражение иногда делает не то, что он, что выражение лица у него иногда совершенно иное, ещё задолго до того, как кровь первой жертвы облила его руки, но после того, как нашёл свой пистолет и, долго восхищённо рассматривая его, думал: "Отдать в ментуру или оставить себе? Себе - зачем? Да и неприятностей будет выше крыши, если кто-нибудь найдёт. А ментам - жалко. Что они с ним сделают? Таких больше нет. Он красивый. Его так приятно держать в ладони… МОЯ ПРЕЛЕСТЬ". А когда отражение самовольно стрельнуло на него глазами и облизнулось, он решил, что в психушке будет слишком тоскливо. И уже не удивлялся, увидев вместо человека цветной рисунок и почувствовав железный привкус во рту. И желание. У каждого своя судьба. У него, значит, такая.

11
За окном ничего не было видно. Не из-за погоды - из-за окна. Слой льда на нём был тот ещё. Таять начнёт - зальёт весь подоконник, наверное. Но красиво: ледяные ветви, реки, вихри, - и всё в объёме.
Кира поёжился и поплотнее закутался в рубаху, надетую поверх водолазки, под которой, в свою очередь, была ещё пара футболок. Да, к зимней сессии их корпус начинал напоминать полярную станцию, финансируемую государством. Но отходить от окна Кира не собирался: здесь его точно никто беспокоить не станет. Холодно, до консультации полно времени - народ ищет общения. А общения ему сейчас меньше всего хочется.
"Всё плохо. Каждый день - одно и тоже. И ничего нельзя изменить. И уйти некуда".
Кира прислонился к стене.
"Конечно, это можно понять. И приступ острого фатализма тоже. Зима, нехватка витаминов, депрессия… Но Адка. Господи, и как это получилось? К чёрту. Не изменишь. Ничего не меняется. Их можно убивать каждый день по несколько штук. Но как их увидишь?"
"…Адку скоро отчислят…"
"…По пьянке… забили малолетку…"
"…просто так…"
"…не может быть… Ведь вроде хорошая девчонка…"
Почему он не заметил? Не за пять же минут она изменилась? Значит было это в ней, было! Забить кого-то. Может, и было, за что. Но почему не один на один? Каким нужно быть зверем? Нет не зверем: не убивать - мучить.
Кира тоскливо посмотрел на галдящих в другом конце коридора одногруппников.
Ну их. Ему что, больше всех надо? Смотреть в цвете на всех - проводить ревизию? Вот тогда начнутся неприятности. Дядя Игорь начал регулярно названивать, приходить в гости… Да что дядька! Отражение вконец обнаглеет и вылезет из зеркала.
Адка - не его вина. Не он её проглядел. Не он отвечает за весь мир. Значит не судьба. "Значит…значит хватит врать себе. Ты не супергерой. Ты больной человек. И убиваешь не тех, в ком зло, а тех, кому не посчастливилось выделиться".
- Кирилл!
"Сказал бы уж лучше "спасибо, что отражение затихло". И на "охоту" всю зиму не тянет. Не к добру такое затишье…"
- Кирилл!
- Ну?! - Кира раздражённо обернулся.
На другом конце коридора жизнерадостно, но чуть подморожено общались одногруппники, до консультации было ещё много времени... И рядом с застывшим окном больше никого не было. Кира стоял в одиночестве и растерянно оглядывался.
Робкая, слабая мысль обратиться к дядьке за советом насчёт психушки, "или, может, это временное помешательство, и его можно просто забыть" - стала какой-то неуместной и глупой.

12
Ругнувшись, он опёрся о стену дома, чтобы в очередной раз удержать равновесие. Ещё не хватало растянуться на подходе к своему подъезду. Вообще ему такая погода не нравилась. Конечно, хорошо, что потеплело: можно расслабиться и влезть в любимый кожаный плащ и кепку. Но зато грязно, мокро, слякотно, всё капает, а к ночи всё это благополучно замерзает. Чувствуешь себя волком на льду. "Вовочка, как неудобно!" - Кира улыбнулся и засеменил дальше.
Из подъезда доносились голоса, всё больше подростковые, и жалобное бренчание несчастной гитары. "Но забыли капитана два военных корабля, Потеряли свой фарватер и не помнят, где их цель. И осталась в их мозгах только сила и тоска. Непонятная свобода обручем сдавила грудь, И неясно, что им делать: Или плыть, или тонуть…" Ещё одна радость!
Кира совсем сник. "Шакалы". Он терпеть не мог, когда эта толпа юнцов тусовалась на подъездной батарее. Мало того, что не пройдёшь через них, они ещё имеют наглость с подозрением смотреть на парня с длинными волосами, кучей серёжек и в чёрной коже. "М-да-а".
Собрав волю в кулак, Кира скользнул в подъезд и, стараясь не смотреть на чуть притихшую молодню, влетел вверх по ступенькам к лифту. "Мать их… Полиция нравов нашлась… Пройти бы как-нибудь мимо них с красивым парнем… Тогда точно загрызут… вместе с парнем". - Кира усмехнулся, - "Шакалы".
Дома было пусто. Родители у него прямо мечта: мать в командировке, отец в ночной. Гуляй - не хочу.
Кира включил чайник. Группа притащится только через час. Ещё даже можно поужинать. Обстановка располагала: пустая тёмная квартира, свет только на кухне, тишина… Кира уселся к столу и меланхолично уставился в окно, всухомятку жуя бутерброд. Настроения напиваться не было никакого. Завалится сейчас толпа с пузырями,… по комнатам разбегутся парочки, так что подумаешь ещё прежде, чем туда сунуться,… какая-нибудь девчонка положит на него глаз… "Позвать, что ли ещё и шакалов? Отношения наладить…" Кира зло пнул стол и мысленно плюнул: дожил, обдумывает, как подлизаться к малолеткам. Его это бесило. Бесил страх. Нет, конечно, можно было разъяснить эту компанию, но… Но он не хотел раскрываться - один человек уже в курсе его дел. А эти? Этих? Убить? Всех? Всё равно, что над дверями табличку повесить "Маньяк - убийца. Приём с 16:00 до 24:00. Выходной - понедельник". Нет, правило "Не гадить, где живёшь" свято. Плюнуть? Пожалуй, придётся так.
Кира сладко зажмурился: внутри шевельнулось старое доброе чувство ожидания, жажды. Пора бы уже… заняться… Да, есть где-то ещё с осени один милый объект. И счёт к нему есть. Пора его поискать. И остановку, где сошёл объект, и его рисунок Кира прекрасно помнил.
Он встал, задумчиво подошёл к окну и посмотрел на соседний дом - из-за его крыши медленно выплывала луна. Один за другим вспыхивали всё новые квадратики окон, шторы задёрнули ещё очень немногие, и было как-то любопытно наблюдать за тёмными силуэтами людей, мелькающими на кухнях и в комнатах. Люди возвращались домой, они разогревали ужин, плюхались на диваны перед телевизорами, они приклеивались к мониторам компов - они просто жили. Сегодня кого-то опять достали, сегодня кто-то опять кого-то достал…
Кира посчитал этажи - седьмой, окна - третий подъезд. Что-то там было не так: иначе бы не привлекло его внимания. "Что-то… Обычные силуэты. Нет…" Человек приблизился к окну и остановился, глядя в уличную темноту. Кира ошарашено подался вперёд, едва не уткнувшись носом в стекло. Такого ещё не было. Чтобы на таком расстоянии!
Силуэт сверкал сталью, всеми оттенками синего и даже фиолетового. Кира даже не знал, что это значит. Стальной он уже видел, голубой тоже. Но все остальные - нет. И ведь даже не смог догадаться, чутьё молчало. А если учесть, что раньше у него не появлялось другого обьекта, пока не разобрался с первым? Может, результат длительного затишья? Объект отошёл от окна.

13
Кира медленно вышел на улицу - его ждали, но спешить не хотелось. Спешить не нужно было в этом мире ночного неба, подсвеченного фонарями и неоновыми плакатами, в мире тишины, безветрия, безлюдных дворов, окружённых огромными, словно выросшими во всех направлениях как минимум вдвое домами. В воздухе витал покой и какое-то угнетающее, томящее, мёртвое чувство. Но его ждали. И Кира пошёл. Звук его шагов умирал сразу, не успев родиться.
- Кира…
Он обернулся.
- Здравствуй, дядя Игорь.
Игорь почему-то был один, без охраны. И выглядел по-другому, но Кира знал, что это он.
- Здравствуй, Кирюш.
- Что-то случилось?
- Нет, - он улыбнулся. - Наоборот. Я кое-что узнал. Решил: тебе интересно будет.
- Хорошие новости?
- Куда уж лучше! С тобой всё в порядке. Ты не психопат.
- В смысле? Я ведь убиваю...
- Это нормально, - успокаивающе кивнул дядька. - Так теперь будет нормально. Ты уже не один, и чем дальше, тем больше вас будет. Все будут такими, весь мир.
- Нет, - Кира покачал головой.
- Почему?
- Ну, ты же таким не будешь?
- А я - объект, - спокойно констатировал он.
- Я же сказал, что не трону тебя - напомнил Кира.
- Но есть и другие. Я - объект для них.
- А родители? Мои.
- Тоже. Ты ведь убиваешь тех, у кого есть дети? И будешь убивать, теперь это нормально. Разве плохо, что так будет?
- Да нет,… хорошо.
- Вот видишь. Пойдём со мной.
- Нет, меня ждут…

Кира разлепил глаза. "Холодно. Плохая это привычка - спать одетым… На закате". Он распрямил затёкшие ноги; сонно, а потому нервно, сдёрнул со спинки дивана покрывало и, натянув его на себя, провалился обратно.

Всё та же тишина. Только теперь чуть-чуть болезненная и пугающая. Тишина, наполненная болью… Кира не знал раньше, что мир может еле слышно, как больной щенок, скулить и плакать… Полоска города растянулась где-то в стороне, закатное солнце, путаясь в голых ветвях деревьев, медленно спускалось за горизонт, пахло мокрой землёй. Во многих местах ещё лежал снег, но небольшой пригорок впереди каким-то образом сумел не только оттаять, но и высохнуть, подставляя небу уродливую почти голую поверхность, всю в редких серо-жёлтых пучках прошлогодней травы.
Кира ступил на сухую поверхность, прошёл до конца, оставляя снежные следы, и огляделся: чуть в стороне на краю обрыва кто-то сидел. Кому-то явно нравился вид ещё не оттаявшей реки, открывавшийся с вершины обрыва. Кира медленно пошёл вперёд. Что-то внутри него упорно не хотело этого, даже требовало бежать отсюда, в панике билось и кричало от страха, но он упрямо двигался к сидящему над обрывом. Остановившись в шагах трёх за его спиной, Кира присел на корточки. Почему-то он никак не мог разглядеть паренька: ни волосы, ни одежду. Словно когда он смотрел в цвете на объекты - тогда обычные люди отступали на второй план, становясь серыми и неприметными, как собственные тени. Кира оглянулся на город и в ужасе отвернулся: он действительно смотрел в цвете, - город сиял и переливался эмоциями своих людей.
- Я почему-то знал, что ты появишься. Я ждал, - вдруг произнёс парнишка.
- Зачем?
- Кто ты?
- Кто ты?
Паренёк шевельнулся. Справа из-за его волос прорисовывались очертания щеки. Руки упёрлись в землю, поворачивая его всем телом.
- Нет! - Кира закричал. Странный необъяснимый животный страх поднял его на ноги, заставляя бежать. - Не оборачивайся! Не хочу!
- Чего? - парнишка покорно вернулся в исходное положение.
- Видеть, - вздохнул Кира, немного успокоившись.
- Кто ты?
- А кто ты?
Они замолчали.
- Ты боишься меня, - тихо произнёс парнишка. - Ты знаешь, что такое "грех"?
- Я? Знаю.
- Грех - это жизнь, это спасение. Сумерки спрячут тебя для ночи. Пока зверь чувствует рядом только подобного себе, он не тронет потерянного.
- Кто ты?
Фигура парнишки стала бледнеть, исчезая.
- Мальчик, сталь - что это?
- Уверенность. Уверенность в себе. Уверенность, что говоришь истину.
- Подожди! - Кира был готов кинуться на едва различимую дымку, оставшуюся на месте парнишки и "разъедающую" окружающий мир, хотя минуту назад едва не сбежал от него.
- Я не знаю ещё одного! Это важно!…

Кира открыл глаза - под ухом надрывался будильник.
- Чёрт! - Кира хлопнул по кнопке, готовый с досады разбить его об стену. - Что такое фиолетовый?! Чёрт!
Но надо было идти.

14
Кира вышел из автобуса, огляделся, прошёл до супермаркета и остановился на углу.
Он не хотел идти.
Ещё раз прислушался к своим желаниям. Нет, не хотел. Он не хотел сегодня убивать.
Кира растерянно прислонился к стене и задумался, пытаясь разобраться со своими чувствами. Такого раньше не было, поэтому он просто не знал, что делать. Развернуться и поехать домой? Странно. Объект был - Кира его хорошо чувствовал. И желания его убрать не убавилось. Но он чувствовал, что если попытаться сегодня, то это будет простое осознанное убийство, потому что ни радостного предвкушения, ни ноющего удовольствия не было - только простая злость. А Кира не считал себя киллером вовсе не потому, что не получал за это денег. Он попытался подробнее вспомнить прошлый раз, когда был здесь, когда напряжённо, старательно высматривал эмоциональный цветовой след объекта, выделяя дорогу, по которой тот тысячи раз шёл домой. Да, тогда он хотел, но не был готов: ни оружия с собой, ни подобающей случаю куртки. А теперь готов, но не хотел. В другой раз? Что случилось? Холод благотворно подействовал на его психику? Кира поёжился: для куртки было ещё, пожалуй, рановато, даже кобура и пистолет под ней начали тихонько промерзать. Кира выпрямился и быстро пошёл по уже знакомому пути. Пассивное нежелание стало постепенно перерастать в явное отвращение, но свой приезд следовало оправдать хотя бы проверкой будущего места действия.

Здесь всё и закончилось.
Кира стоял перед дверью, за которой скрывался след объекта. Эту дверь он уже видел - обыкновенная деревянная дверь с двумя замками. Только на этот раз она была открыта. Тому, кто проходил бы мимо по ступенькам, не было бы видно, но тот, кто стоял так близко, как Кира, не мог не заметить.
Кира долго и как бы в полусне рассматривал дверь, не решаясь на какие-нибудь дальнейшие действия. Его мучил привкус. Привкус железа, раньше появлявшийся при виде объекта. Но объекта не было. Возможно он внутри? Но след не "свежий". Он не выходил сегодня? А дверь? Может его кто-то опередил?
Кира развернулся и сделал шаг к лестнице. "Не сегодня…" И остановился. Привкус усилился. Смерть слишком близко. И она требует… Надо… Идти… Впереди горит слабый свет… Руки привычно расстегнули куртку… Свет льётся из комнаты в конце коридора. Шагнув в неё, Кира замер, огляделся. Маленькая комната, полки с книгами, стол с включенной лампой, на столе плотно исписанный листок бумаги, ручка… - "Как театрально" - на полу девушка. Сидит на коленях спиной к двери… волосы распущены… рядом пачка лезвий для бритвы,… одна распечатана… Алый - боль, серый - решимость, белый - страх… Белого совсем мало… И чем сильнее нарастает решимость, тем меньше его…
Кира долго смотрел на бледные, чуть проступающие цвета. Ему было всё равно. Запах железа, казалось, пропитал воздух, но охотник внутри спал, его это не трогало: не его жертва.
Девушка протянула руку, взяла бритву и оглянулась в последний раз…
Её взгляд остановился на полувоенных мужских ботинках, поднялся по голубым джинсам, чёрной расстёгнутой куртке, выше и остановился. На глазах. Пустых и ничего не выражающих. Первый испуг быстро прошёл: она напомнила себе, что ей всё равно, зачем он здесь, - она собиралась умереть, а он точно не собирался мешать… Он только смотрел. Холодно, равнодушно, но пристально… Это было ещё хуже, это пугало.
Кира неотрывно следил за изменением её цветов. Обратный процесс: из серого в белый. Кира запустил руку в куртку, сжал рукоять пистолета… Впечатление телепатического общения усилилось: она поняла его движение, смирно и даже радостно опустила голову… Но алый убавился…
"Не стоит".
"Мне лучше знать. Я решила".
"Тогда попробуй сама, если сможешь".
Кира развернулся, застегнул куртку.
- Ты - его дочь?
- Да.
Он вышел из комнаты и пошёл по коридору к распахнутой настежь двери. Пора домой.

15
- …в принципе даже скорее тепло, чем холодно. Теперь, чем дальше, тем теплее будет.
- Ты крупный оптимист.
- А ты пессимист?
Они вышли из дворов.
- А мне холодно, - отозвался Кира.
- Летом согреешься, - заявил Ромка.
- Летом слишком жарко. Уехать бы куда-нибудь, где климат получше.
- В Белоруссию.
- Не-е. Мне бы в России. В Москву что ли? Там круто, наверное. Интереснее. Опять же звёзды на каждом шагу попадаются…
- Это шоу-бизнеса что ли? Ты что, поклонник попсы? - удивился Роман.
- Русской? Нет.
- А вообще что слушаешь?
- Ну-у, - Кира задумался. - Всего помаленьку. Что понравится, то и слушаю. А ты? Дай угадаю. Рок?
- Ага.
- Русский или буржуйский?
Ромка хохотнул.
- Буржуйский. Тяжёлый. Крематорий, там, DimmuBorgir… Слышал?
- Нет. И не хочу. Догадываюсь: вопли, хрипы и т.д. и т.п.
Впереди раскинулся вечерний проспект. Парни остановились. Дальше им было в разные стороны.
- В четверг в качалку придёшь? - поинтересовался Роман.
- Как получится. Скорее всего, да, - Кира улыбнулся. - Если лень не заест.
- Ты уж постарайся. - Он нерешительно двинулся в свою сторону. - Ладно, пойду уже. Покеда.
- Пока. - Кира махнул рукой, повернулся, сделал пару шагов и остановился.
Обернулся. "Как в ледяную воду…" Сердце просто заходилось от волнения.
- Рыжик, - окликнул он. - Сегодня сильно занят?
- Свободен. - Ромка немного прошёл, возвращаясь, и остановился шагах в пяти.
- Приезжай сегодня.
- Куда? - в его голосе появилась осторожность.
- Ко мне. В гости.
- Щас?
- Я не тороплю. - Кира пожал плечами. - Сходи домой.
- А тогда поздно не будет? - В лице Ромки появилась самая настоящая настороженность.
- Ну, если тебе ночевать обязательно дома… - Он развёл руками.
- Не обязательно.
- Тогда приезжай. Приедешь?
- Приеду. Куда?
- Адрес запомнишь?
- Может быть.
Кира усмехнулся:
- Тогда так: как соберёшься, позвони мне. Я, надеюсь, к тому времени доеду. Продиктую. Лады?
- Лады.
- Ну, пока. - Кира махнул рукой.
- Пока. - Ромка повторил жест, неуверенно повернулся и направился домой.

16
А весна брала своё: в квартире, наконец-то, потеплело - можно было теперь не кутаться и ходить босиком. Кира стоял у окна в одних джинсовых шортах и меланхолично рассматривал тёмную улицу, редкие освещённые окна и частые тёмные. Мало кто уже проснулся. "Седьмой этаж, третий подъезд" тоже ещё спит.
Сзади чуть слышно приблизился Роман. Обнял его за талию, прижался к спине, коснулся губами плеча. Кира повёл головой, по-кошачьи отвечая на ласку, повернулся и замер. Их лица оказались совсем близко.
- Пойду одеваться. - Роман разжал руки, шагнул назад, улыбнулся и направился в комнату.
Кира включил чайник и отвернулся к окну. Ему некуда было торопиться, у него лекции начинались на полчаса позже, чем у Ромки.
А Ромка оказался хорошим любовником. Только взамен попросил не звать его Рыжиком, на что Кира представил ему своё урезанное имя. Ромка оказался ещё и забавным - засоня. Он специально не выключал будильник: интересно было, проснётся Ромка или нет, - не проснулся. Как заснул рядом с ним, так и проспал всю ночь. Разбудить удалось, только швырнув его в полную ванну холодной воды. Кира улыбнулся: воспоминания грели душу - давно он не слышал такого вопля. Но злился Роман не долго. Оказалось, его частенько так дома будят; правда, чаще поливают водой.
На седьмом этаже было всё ещё темно. Только… Только за одним из окон иногда появлялись стальные и синие блики. Они как будто светились - их было видно с такого расстояния и в абсолютно тёмной комнате. Что же ты такое? Объект, не спеша, двигался по квартире, надолго исчезая, но раз за разом обязательно появлялся снова.
- Кира.
- М-м? - почти механически отозвался он, не отрывая взгляда от окон соседнего дома. Объект только что оказался в зоне видимости.
- Нож твой? С бренчалами который.
- Мой.
- Трогать можно?
- Нет. В ящике стола… в верхнем… другой есть,… если надо…
- Спасибо.
К гамме объекта затеплились фиолетовые вкрапления, и в комнате тут же зажёгся свет.
Роман прошёл на кухню, по-свойски достал из шкафа бокалы, занялся чаем.
- Пятнадцать минут смотришь. Что-то интересное?
Кира отвернулся от окна и присоединился к подготовке завтрака.
- Нет. Просто… не проснулся ещё - в шары долблюсь.
- А что, тот нож твой особенный? Обычный же, магазинский.
Они сели за стол. Кира сосредоточенно уставился в свой бокал.
- Обычный. Просто к некоторым своим вещам я отношусь чересчур ревностно.
- Агу. - Какое-то время Роман напряжённо молчал, подбирая слова. - Кира, у тебя бывает такое, когда… ну уже всё надоедает, достаёт? Одно и то же… каждый день… Когда хочется или куда-нибудь уйти, или изменить как-нибудь всё это?
- Приступ фатализма? - Кира поднял глаза и удивлённо посмотрел на Ромку. Да нет, по нему не видно: ни злобы, ни отрешённости - осторожность и заинтересованность. Если бы Кира вёл дневник, мог бы заподозрить, что Роман прочитал. - Бывает.
- И что ты тогда делаешь?
- Терплю.
- Не врёшь?
- Чего? Нет. Зачем?
- Тогда для чего?
- Что "для чего"? - запутался Кира.
Роман замялся, но продолжил:
- На меня тоже иногда находит. Хочется сбежать, а некуда, никто не ждёт. Начинаю чувствовать себя никому не нужным… А тех, кто достаёт, просто хочется убить… Несколько раз я тебя видел раздражённым. Но раз ты "терпишь", то тогда я не понимаю, зачем ты это делаешь. Хочешь что-то изменить? Помочь кому-то? Думаешь, поможет?
- О чём ты? - Теперь Кира, наконец, понял, куда тот клонит, и нахмурился.
Это дежа вю начало на него давить… безысходностью. Кира с трудом поборол желание опустить глаза.
- Видишь ли. - Роман говорил тихо и очень осторожно. - Я немного увлекаюсь криминалом в газетах и по телеку. Слышал, как убили одного вашего препода… Много кого ещё при похожих обстоятельствах тем же оружием и способом… Серия, говорят.
- И?
- И ещё одного учителя с дурной репутацией из 105-й школы в той же серии. Кира, я, в принципе, до сих пор не уверен…
- И правильно, - прервал Кира и всё-таки опустил глаза. - Ром, ты знаешь… Я просто на будущее тебе… говорю. Хобби - это хорошо, но нарвёшься ты когда-нибудь.
- Нарвусь? Честно говоря, я сам хотел бы…
- Чего? - резко перебил Кира.
- Так, - Ромка махнул рукой, встал и добродушно примиряющим тоном продолжил, - я уже побежал, а то опоздаю.
- Давай.
Кира вышел из-за стола, сходил в комнату, вынес в прихожую Ромкин рюкзак, пока тот одевался. Открыл дверь.
- Звони. Или я тебе позвоню? - предложил Кира.
- Сегодня вечером звякну, - согласился Роман, вышел на площадку и вызвал лифт.
- Часов в одиннадцать точно буду. Ладно, пока.
- Пока… Кира!
- Что?
Лифт открылся, и Роман шагнул в кабину одной ногой.
- Если что соберёшься… Ну, что-нибудь. Или… В общем, ты знаешь, что я не откажусь.
- Не надо… - Двери лифта сомкнулись. - Держись от этого подальше.
Кира вернулся в квартиру, прошёл на кухню и глянул за окно. "Седьмой этаж" уже проснулся.

17
Кира огляделся, вздохнул и в последний раз посмотрел на часы: до Ромкиного звонка было ещё много времени. "Успею". Он вызвал лифт и расстегнул куртку - что делать наверху, Кира понятия не имел: уж там двери точно не будут открыты, но ещё он чувствовал, что пытаться застать объекта на улице или в подъезде бесполезно. А на месте, в конце концов, можно будет разобраться. Ведь какое-то шестое чувство говорило ему не ходить в дом осеннего объекта. Не послушался - засветился, потерял жертву. Было бы бесполезно идти - он бы почувствовал это и сейчас.
Поднявшись на седьмой этаж, Кира вышел на площадку и замер, прислушиваясь к разливающемуся по крови потоку кайфа. Охотник проснулся. В груди сладко заныло, во рту появился знакомый привкус то ли крови, то ли просто железа - привкус смерти. Кира почувствовал в руке приятную тяжесть и холод пистолета, палец на спусковом крючке... Он приблизился к двери, зная без долгих раздумий, что объект именно за ней, и присмотрелся к замку. Хищная улыбка тронула его губы. Вынув связку своих ключей, Кира выбрал нужный. Медленно, бесшумно вставил его в замок и провернул.
Он мягко шагнул в прихожую и, закрыв дверь, ломано повёл головой оглядываясь: длинный коридор, много комнат, во всех горит свет. Что-то влекло его в дальнюю. Что-то… Что-то тоньше запаха. Что-то из стали и неба. Что-то окрашивающее зубы охотника красным. Что-то сладко сжимающее сердце. Страсть, желание. Капли крови в уголках глаз, дрожь в ногах и напряжение во всём теле…
Он прижался к стене. Следующий шаг - в комнату. Замер. Что-то не то… - объект переместился, но всё равно находится где-то совсем близко. Возможно, за этой комнатой есть другая, смежная… "Охота продолжается", - он снова оскалился. Пару раз вздохнул, чтобы прекратить дрожь в теле, и быстро шагнул в комнату, вытягивая вперёд руку с пистолетом. Ярко освещённая гостиная,… на одном из диванов - человек, мальчик,… смотрит на него… Прямо в глаза.
В глаза ударила страшная вспышка света. Свет заполнил всё, впился в глаза, в мозг раскалёнными иглами. Кира вскрикнул и повалился на пол под тяжестью чего-то невидимого ему. Его швырнуло на спину, и свет стал обжигающим. Он попытался дёрнуться, но невидимая сила придавила его за руки и ноги, распяв на полу и позволяя только бесполезно выгибаться. Из ладони исчез пистолет… или исчезла ладонь - Кира переставал чувствовать своё тело. Что-то постепенно стискивало его горло, перекрывая дыхание. Он с усилием втянул раскалённый воздух, выдохнул; сосредоточился только на дыхании. Жизнь уходила. Жизнь уходит. Кира закрыл глаза, но света меньше не стало. "Так надо…". Он перестал сопротивляться.
- Не надо, - раздался мягкий, очень знакомый голос.
Хватка на горле ослабла. Кира через силу вдохнул. Спектакль продолжается?
- Не убивай. По-моему, он подходит.
- Он заражён. - Другой голос, мужской, взрослый, глубокий.
- Но ещё не сдался. Какого цвета у него глаза?
Свет ворвался сквозь закрытые веки, Кира беззвучно вскрикнул, но хватка на горле оставалась крепкой.
- Серые. - Третий голос, почти как второй, но погрубее.
- Идеальный вариант, - сказал первый.
- Он не подходит, - решительно возразил третий.
"Стальной цвет", - мысль сама возникла у Киры в голове. - "Он - стальной цвет. Не спорь, парень". Но "мягкий голос" так не думал.
- Почему?
- Из-за тебя. Он красивый.
- Я выполню! - взвился первый. - Это недоверие. Это оскорбительно! Я выполню, если дойду. Вы сможете к сроку найти другой идеальный вариант? Убивайте.
Кира улыбнулся и потерял сознание.

2 Свет


1
С нескольким удивлением Кира обнаружил, что ещё жив. И мало того - дышит, правда горло болело нещадно. Прежде чем открывать глаза и выдавать своё пробуждение, разумнее было сориентироваться. Кира прислушался к своим ощущениям. Так, лежит на диване; в обуви, но без куртки, кобуры, пистолета… и ножа - в карманах порылись. Тихо, светло и чей-то взгляд.
Кира открыл глаза и медленно сел, спустив ноги на пол. Место действия не изменилось, что не могло не радовать. А участники? Напротив, на точно таком же диване, на том же самом месте, где и раньше, сидел давешний парнишка. И, кажется, в той же самой позе: ноги на диване, руки на коленях. Кира огляделся: никого в комнате больше не было - снова посмотрел на парня: юнец. Может, лет 17, но это самое большое. А красивый… Необычный. Короткие пепельные волосы, голубые глаза, тёмные брови; неестественно мраморно-белая кожа - даже красивые, немного квадратные губы кажутся белыми. И ещё эта точёность черт, словно у статуэтки, придавала лицу что-то то ли от волка, то ли от котёнка.
И самое интересное - чуть в стороне от парнишки на том же диване до боли знакомый пистолет. Любопытно, получится ли добраться до него раньше, чем это сделает пацан, если он дёрнется? Кира встретился с ним взглядами, но понять ничего не смог. Парень даже не разглядывал его, а просто наивно и спокойно смотрел, как робот… или как бог. Кира напрягся, переключая зрение в "режим цветовой гаммы".
В глаза внезапно ударил свет, до жути яркий и горячий, но не ослепляющий. На горло навалилась знакомая тяжесть, сдавила, лишая дыхания, и тут же отпустила, будто просто припугнула.
- Не нужно его изучать, - посоветовал "третий" голос.
- Ладно. - Кира с трудом кивнул.
Свет сводил с ума, он переставал воспринимать верх и низ.
- Сиди смирно, смотри вперёд.
- Понял.
На плечи ему опустилось что-то тяжёлое, по форме напоминающее что угодно, только не руки. Но, может быть, это служит руками говорившему? От этой мысли стало немного жутковато. Свет пропал. Впереди сидел только пепельноволосый паренёк, а приказ надо выполнять. На него смотреть?
- Хорошо рассмотрел? - осведомился "второй" голос из-за спины.
Откуда они там только берутся?! Там же ничего, кроме стены, нет!
- По памяти нарисовать?
Сарказм проигнорировали. "Второй" продолжил:
- Ему нужен телохранитель. Телохранитель должен доставить его туда, куда он скажет. Берёшься?
- Откажусь - убьёте?
- Отпустим.
- И надолго ему нужен телохранитель?
- Не более трёх недель. Работа опасная.
- Неважно. - Кира подумал для порядка, но решение было уже принято на первых же словах про телохранителя. - Берусь.
- Уверен?
- Я же сказал. Да. А что взамен?
- Отсюда ты выйдешь живым, - отозвался "третий".
Кира усмехнулся:
- И даже на своих ногах? Телохранителю разрешается задавать вопросы?
- Ты получишь все инструкции, - произнёс "второй".
- Мне бы хотелось задать немножко лишних вопросов, - терпеливо пояснил Кира.
- Задашь, - пообещал "второй".
Тяжесть с плеч исчезла. Кира осторожно оглянулся: диван обходил мужчина лет тридцати во всём средний: средний рост, русые волосы, аккуратная стрижка, серые глаза, синие джинсы, фланелевая рубаха - из миллиона - девятьсот. Он подошёл к соседнему дивану, взял пистолет в руки и сел рядом с парнишкой, всё это время наблюдавшим за происходившим так, как будто тут каждый день такое происходит, а теперь и вовсе уставившимся в какую-то книгу.
Мужчина поднял глаза, спокойно посмотрел на Киру.
- Прости за ложь, но это было оправдано. - "Второй" голос принадлежал ему. - Согласие не должно было быть вынужденным.
- Логично. - Кира понимающе кивнул.
- К работе приступишь через два дня. Вы должны будете уйти из города. Пешком. Людей избегать. Две недели ты его охраняешь и ведёшь туда, куда он укажет. Его будут пытаться убить. Твой долг - защитить его даже ценой своей жизни, но постараться продержаться до конца. Задача: дойти, а не сохранить жизнь. Если ему оторвёт ноги, руки и голову, ты вырвешь его сердце и донесёшь, пока оно бьётся.
- Ого. Такое возможно?
- Вполне. Ещё есть вопросы?
- Уже можно? - уточнил Кира.
- Да.
- И ответите?
- Да.
- Ладно. - Кира задумался. - Он нормальный?
- В смысле? - не понял "второй".
- В смысле: не тормоз? Слышит, видит нормально? Говорить умеет?
- Он вполне нормальный. Но чем меньше он будет с тобой общаться, тем лучше, - пояснил "второй".
- А если мне нужно будет что-то спросить?
- Спрашивай. Это не запрет.
- Ага. А имя у этой хрустальной вазы есть?
Уголки губ "хрустальной вазы" дрогнули. Не отрывая глаз от книги, парень слегка улыбнулся.
"Второй" почему-то смутился и замялся.
- Мы зовём его Светозаром. Возможно, вы договоритесь о другом имени.
- Так. И что случится, если я не дотащу Светозара за две недели - могу я узнать?
- Ты сам похоронишь свой мир.
- Так серьёзно? Кто вы? - Кира ничего не мог с собой поделать: сарказм так и пёр. Наверное, так он мстил за помятое горло.
- Мы представляем силы Добра.
Гром после этих слов не грянул, но… вот теперь шутить расхотелось окончательно и бесповоротно.
- А там, куда я доставлю его?…
- Светозар восстановит защиту Земли от сил Зла.
- Б-р-р…
- Ладно. - "Второй" смилостивился и решил сам всё объяснить. - Защита изнашивается, её нужно иногда восстанавливать. Если она рухнет, Земля не погибнет, но этого мира больше не будет - сюда ворвётся зло. Одни будут убивать, другие умирать - это будет нормой. Ты поведёшь Светозара к Блуждающему алтарю. Каждый последующий день он всё больше стабилизируется, и через пятнадцать дней остановится на одни сутки. Но в эти последние две недели на Землю будет прорываться всё больше зла, не только чистое зло, но и зло в людях…
- Я заражён? - внезапно перебил Кира.
Догадка была слишком неожиданной и неприятной.
- Да.
- Злом? Как?
- Через это. - "Второй" поднял пистолет, повертел в руках и бросил Кире. - Нашёл?
- Да. Откопал.
- Он когда-то принадлежал заражённому.
- А не боишься?... Мне отдавать?.. Во мне зло…
Фигура "второго" преобразилась: окрасилась стальным, синим, фиолетовым…
- Не надо, - засмеялся "второй".
Кира вздрогнул и моргнул - перед ним снова сидел обычный человек.
- Не надо на меня так плотоядно смотреть. Ты ещё человек, и ты ещё не сдался. У тебя хорошая сопротивляемость.
- Нашли бы чистого, - предложил Кира.
- Ангела, не способного убить, так и привлекающего своей чистотой всякую нечисть?
- Понятно. Идеальный вариант.
Светозар снова улыбнулся и, наконец, перевернул страницу.
- Представитель Добра, а что такое синий?
"Второй" улыбнулся:
- Ты сам себе ответил. Добро.
- А фиолетовый?
- Боюсь, на этот вопрос я не могу ответить. Не уточняй, почему.
- А эта способность видеть в цвете - следствие заражения?
- Да.
- А отражение?
- Что "отражение"?
- Оно двигается само по себе и делает не то, что я.
- А вот это уже глюк.
- Ни фига себе!
- Спокойно. Это тоже следствие. Ещё вопросы есть?
- Вроде, нет. - Кира встал. - Могу идти?
- Можешь. Через два дня в пятнадцать часов будь здесь. Удачи. Провожать я тебя не буду. Ключ у тебя есть, сам дверь закроешь.
Кира улыбнулся.
- Куртка, кобура?..
- В прихожей. - Кивнул "второй". - Да…
- Кира, - подсказал он.
- Кира, ты можешь идти не один - возьми с собой ещё кого-нибудь в помощь.
Кира быстро посмотрел на часы. Опа! 22:43. Пора бежать.
- Возможно, есть один… - Он вдруг растеряно уставился на Представителя. - Один… "вариант".
Больше объяснять ничего не пришлось.
- Он как-то себя проявил?
- Нет, но… Я ещё и заразный?
- Очень. Достаточно просто часто общаться. Какого цвета у этого "варианта" глаза?
- Не помню. То ли серые, то ли голубые.
- Не карие?
- Нет. У карих сопротивляемость плохая?
- И у зелёных. Предложи ему. Он лишним не будет. До свидания, Кира.
- До свидания. Пока, Светозар, приятно было с тобой познакомиться.
Светозар оторвался от книги, посмотрел на него и улыбнулся. Кира вышел в коридор, прошёл к двери, снял с крючка куртку, кобуру и занялся одеванием и пристраиванием пистолета. "У Адки глазки были зелёные…".
- Ты медленно читаешь, Светозар, - послышался из гостиной голос "третьего".
Второй почти весело добавил:
- Листай чаще.
Кира вышел в подъезд, закрыл дверь, убрал ключ, подошёл к лифту и нажал кнопку.
- Прости меня, Адка.

2
Новая трава ещё только-только начала пробиваться, хорошо хоть земля была сухой. Кира лежал в футболке на сброшенной куртке и смотрел в небо. Небо было красивым: густо-голубым с редкими пушинками облаков. Яркое поздневесеннее солнце приятно грело, прекрасно сочетаясь с лёгким прохладным ветерком. Кира слегка повернул голову, чтобы видеть охраняемого. Светозар сидел чуть в стороне на маленьком берёзовом брёвнышке у костра и варил что-то на обед. Хорошо, что он взял на себя эту обязанность, а то оба "телохранителя" не испытывали энтузиазма от перспективы готовить.

- Алло.
- Здравствуй, Кирюша!
- Здравствуй, Рыжик!
- Ладно, ничья, - засмеялся на том конце провода Роман. - Ну как день прошёл? Нормально?
Кира усмехнулся:
- Нормально. Кое в чём не по плану, но где-то даже хорошо.
- Ну, видишь как здорово. А у меня, представляешь, батя сегодня…
Кира сел на пол. "Сказать ему? Он уже очень много знает… или догадывается. Сам даже хотел что-то предложить. А ещё он заражён. Хочешь ему Адкину судьбу?"
- …Так что запрягли меня на ближайшие два дня.
- Ром, помнишь, ты говорил, что иногда хочешь куда-нибудь уйти, но никто не ждёт, никому не нужен?
- Помню.
- Ром, ты нужен.

Было тепло. Светозар не только скинул свой замшевый, на сером коротком меху, немножко средневековый плащ, но даже куртку расстегнул. Впрочем, он же у костра.

Три часа. Вовремя. Кира провернул ключ и открыл дверь.
- Да-а-а, - глубокомысленно протянул Ромка, оглядывая представший им коридор. - Убого.
- И не говори, - ошарашено подтвердил Кира, заходя первым.
Квартира опустела. Слабо сказано: только обои остались. Недалеко от двери стояли три небольших рюкзака. Из дальней комнаты вышел человек, направился к пришедшим. Светозар. Он даже на толстой подошве полувоенных ботинок оказался на голову ниже "телохранителей". К выходу был готов: даже капюшон куртки накинут на голову. А на плече - длинный тёплый плащ… А на дворе май… "Телохранители" переглянулись.
- Привет, - поздоровался Кира, указал на Романа. - Знакомьтесь, Роман. - На Светозара, - Светозар.
- Очень приятно. - Ромка протянул руку.
Светозар улыбнулся и пожал её… рукой в кожаной перчатке.
- Светик, а это зачем? - поинтересовался Кира, указывая на плащ.
Светозар нерешительно разлепил губы, будто сомневался в своей способности говорить, а когда заговорил, оказалось, что у него были на то все основания, как будто он не разговаривал уже очень давно.
- Хо…лодно. - "Первый" голос принадлежал ему. - Я… плохо вырабатываю своё тепло.
- Это как?
- Быстро остываю… долго… согреваюсь. Мёрзну.
- На улице тепло, - сообщил Роман.
- Ненадолго. - Светозар попытался побороть нерешительность в голосе и вложить в него другие эмоции. - Немного похолодает… дня через три, и будет так до конца этих двух недель.
- Почему?
- Ни жара, ни холод… Зло не любит. Пора… - Юноша поднял с пола самый маленький рюкзак. - Ваши плащи в рюкзаках… Ночью пригодятся.
- Спасибо. - Кира закинул один за плечи. - Светик, докладай: когда следует ожидать нападения и от кого?
- Людей избегать. За городом - не скоро. Два-четыре дня тихо.
- О`кей. Веди. - Кира кивнул на дверь.
Светозар покачал головой.
- Алтарь перемещается. Сейчас - выбраться из города. Веди ты.

Джинсы у него были просторные, и куртку он почти не снимал. И теперь пространство между двумя половинками молнии невольно притягивало взгляд Киры. Серая водолазка в обтяг. Стройный и гибкий. Кукла. Статуэтка.
- Тоска. - Рядом с Кирой медленно лёг Роман. - Вокруг никого.
- Потерпи. - Кира снова перевёл взгляд в небо. - Скоро,… завтра четвёртый день.
- Даже не знаю: бояться или радоваться.
- Угу.
"Не мог он таким родиться. Не мог. Мало своего тепла… Слишком белокожий… Красивый".

3
Ночь тоже выдалась тёплой. Завернувшись в плащ и сжавшись в комочек, в свете костра сладко спал Светозар. Кира усмехнулся: "Вечно мёрзнущий. Тяжко же ему придётся, если наступит обещанное похолодание".
- Не спишь?
Кира обернулся. Со своего плаща поднялся Роман, видимо, оставив тщетные попытки заснуть.
- Неа. Сна ни в одном глазу, - шёпотом отозвался Кира. - Подсаживайся.
Роман опустился на землю рядом с ним.
- А этот спит? - удивился он. - Завидую. На земле, блин, все кости уже болят.
- И не говори. Сопит. Силы копит.
Кира приподнялся, осторожно подложил в костёр дров и сел на место.
- А всё-таки красиво здесь, за городом…
- Угу, - согласился Кира: такой ночи в городе не было.
- Нам бы не втроём так выбраться, - наивным тоном продолжил рассуждать Роман.
Кира улыбнулся:
- В поисках романтики? Куда это ты клонишь, Рыжик? Я же не девушка, чтобы мне такие песни петь. Хочешь, я лучше тебе соплей толкну о звёздах над нами и переплетении судеб? Девчонкам такое оч-чень нравится.
- Чего?!
- Тс-с-с!
- Чего? Это ты про мня? Я ща покажу, кто из нас девчонка.
- Ой-ой, как страшно. Раздевайся - я посмотрю. - Кира повернулся и, не дожидаясь пока детский способ состязания "Езда на мётлах" войдёт в полную силу, подался к Ромке, сжал его плечи и крепко прижал к себе. Их губы коснулись, открылись навстречу друг другу. Роман шевельнул плечами: "Легче". Кира ослабил хватку. То, что его новый приятель не любил самоуправства над собой, он уже успел заметить (Роман даже целуется будто играет: не позволяет сделать поцелуй по-настоящему глубоким, сильным - то ли не умеет так, то ли не любит), но и с собой трудно было справиться: Кира любил обладать.
- Хватит. - Он отстранился и покосился на спящего Светозара. - Не здесь же.
- Пойдём туда. - Роман кивнул в сторону ближайшего холма.
- Ну да? Не, его охранять надо.
- От кого? - Роман уткнулся лицом ему в шею и осторожно прикусил кожу. - Ещё рано. Он же первый и заметит, если что-то изменится.
- А мне бы в этот момент быть рядом. Не, Ром, отвянь, не хочу его одного оставлять: вдруг что.
- Что? Людей здесь нет, костёр горит. Дров подкинь, и всё.
Звякнула пряжка ремня. Кира опустил глаза: пальцы Романа уже занимались пуговицей на его джинсах.
- Ну, извращенец, у тебя понятие "чести" ещё осталось? - поинтересовался Кира.
- Нет, - улыбнулся Ромка. - У меня есть только сама честь без понятий. Пошли, посмотришь.
Кира подтянул ремень и встал.
- Ладно, уговорил. Пошли, а то ведь не отстанешь.
- Не отстану, - согласился Роман.

4
…А в воздухе замерла тишина. Мёртвая и чистая. Какая была за долго до людей и какой никогда не было при людях. Тревожная и полная покоя.

- Кира… Ки-ира… Ты в порядке? Кира!
Кира вздрогнул, приходя в себя.
- Что?
Перед ним на корточки присел Ромка, объяснил:
- Ты, спрашиваю, в порядке? Давно сидишь. Что там? - Он кивнул на приподнятую вверх ладонью с согнутыми пальцами руку Киры.
Действительно. Что там? Кира как-то и забыл про руку. Он слегка разогнул пальцы, посмотрел на кончики.
- Что это? - Ромка обхватил его запястье и подтянул ладонь поближе к себе.
- Кровь.
- Откуда? - На его лице отразилось беспокойство.
Кира высвободил ладонь, вытер кровь об куртку, послюнил указательный палец и снова вытер.
- Отсюда. - Он пристроил кончик пальца во внутренний уголок глаза, потёр, посмотрел на результаты: у самого ногтя красовалась маленькая капелька из крови и слезы. - Чисто? - Он приподнял голову, показывая Ромке глаза.
- Ничего нет, - удивлённо отозвался тот. - Откуда она берётся?
- Не знаю. Я не спросил, не вспомнил почему-то…
Рядом с Ромкой возник Светозар, встал на колени, не говоря ни слова, положил ледяные ладони на виски Киры и, повернув его лицом к себе, наклонился поближе; и, чем сосредоточенней становилось выражение его лица, чем сильнее хмурились тёмные брови, тем ближе он наклонялся. Внимательные, голубые, как зимнее небо, глаза оказались прямо у его лица. Кира похабно улыбнулся.
- Светик, можно узнать, что ты там ищешь?
- М-м?
- Или ты не ищешь? Или ты что-то другое хочешь?
Светозар резко отстранился и, скривив губки, изобразил нечто похожее на улыбку. Улыбка получилась косая.
- Пошляк, - озвучил Ромка.
Светозар слегка кивнул и быстро встал.
- Нужно… - Голос сорвался, и ему пришлось откашляться. - Нужно уходить.
- Что случилось? - Кира сразу посерьёзнел.
Телохранители встали.
- Прорыв. Защиту прорвали.
- Уверен? - уточнил Ромка.
Светозар кивнул на Киру:
- Твой активизировался. В глаза перешёл. Смотрит на нас. Сообщает, где мы. Нужно идти, пока день. Чтобы… чтобы он потерял… ориентировку. - Под конец голос Светозара совсем сорвался.
Кира снял с пояса фляжку, протянул ему.
- Кто "мой"? - уточнил он, пока Светозар пил. - Светик, не томи.
- Организм. Зло. Паразит.
- Чего, чего?
Светозар удивлённо склонил голову на бок, возвращая фляжку:
- Ты ведь знаешь, что заражён.
- Ха! - Кира сплюнул. - Я думал это образное выражение! Или воспринимал его как вирус!
- Нет. - Светозар покачал головой, на мраморном точёном личике нарисовалась жалость, сочувствие. - Это паразит. Он спал в пистолете. А потом перебрался в тебя и начал расти. Он живой и полуразумный.
Кира скривился.
- Он большой?
- Он… не очень. Вообще, я не могу определить. Он же ничего не вытесняет. Смешивается с твоими тканями. Сейчас вот сконцентрировался в глазах.
- А убить его можно?
- Сейчас - да. Но ты лишишься обоих глаз. Не надо. Я дойду, и он снова уйдёт в пистолет. Закопаешь его.
- А, может, лучше его, в смысле пистолет, уничтожить потом? - обречёно поинтересовался Кира.
- Не получится.
- Простите, - осторожно вмешался Ромка. - А у меня что, тоже такая зверушка живёт?
- Нет, - успокоил Светозар. - Сложно объяснить…
- И не надо, - кивнул Ромка. - И знать не хочу.
Кира махнул рукой и направился к рюкзакам собираться.
- И на хрена ты меня выбрал? Идеальный вариант, - передразнил он.
Роман оглянулся на него и воровато оттащил Светозара в сторону.
- Он как, не сорвётся? - шепнул он.
- Не должен. Он сильный. От города далеко. - Светозар, наконец, освоился с речью и сумел вложить в голос уверенность. - И уйдём ещё дальше.
- Ну, смотри. В нём всё-таки Зло. Лучше бы ты действительно тогда не настоял на его кандидатуре.
- Тогда бы его убили, - заявил он.
- Чего? Кира сказал, что те… - ну ты понял - Добро.
- Добро. Небесный цвет, - усмехнулся Светозар. - Так его увидел Кира через призму Зла. А ещё он видел стальной цвет - это убеждённость. В том, что цель выше методов. Кира пришёл убить. Светлые не стали бы рисковать.
- А для тебя эта цель не выше методов? Решил рискнуть?
- Нет. Я знаю, что он меня доведёт. Он сильный. Сильнее тебя. Но его сознание ослаблено. Он получил задание и… сделает невозможное, но выполнит. И чем сильнее зло внутри него, тем дотошнее и тщательнее он будет меня охранять.
Ромка бросил взгляд за спину Светозара на Киру и ругнулся.
- Чёрт! Опять?
Светозар оглянулся - Кира, видимо, отвлёкся от собирания рюкзака и стоял над ним, неосознанно сжимая в руках плащ, и монотонно, задумчиво глядел в небо.
- Он чувствует, - объяснил Светозар. - И видит.
- Что видит?
- Смотри сам. На облака.
Ромка поднял голову. В голубом небе действительно было много облаков. Белых и пушистых. Только донышки у них были сероватые… И как будто росли.
- Скоро всё небо затянет. Дождей, кстати, не будет, - продолжил Светозар. - И будет тихо. Он чувствует.
- Что? - Ромка занервничал.
- Ты тоже почувствуешь, если замолчишь и прислушаешься. Неприятное предчувствие чего-то плохого, что должно случиться.
Роман передёрнул плечами - кажется, он понял, о чём говорит Светозар: на него, действительно, что-то давило. Становилось не по себе, и всё сильнее с каждой минутой, появилось странное желание забиться куда-нибудь в маленькую норку и тихо-тихо завыть.
- Это пройдёт, скоро. Когда станет чуть прохладнее… Впрочем, уже стало. - Светозар поплотнее запахнул плащ. - И ещё будет тихо… и страшно. Мне - не вам.
- Эй! - окликнул их Кира, вызвав лёгкий испуг от неожиданности. - Хватит болтать. Уходим, здесь… здесь нельзя оставаться.
- Подожди немного, - попросил Светозар, приблизившись к нему. Странная, непонятная привычка подходить практически вплотную к тому, кому он хочет что-то сказать, словно думает обнять или прижаться… Кира едва не отшатнулся от смущения. - Я не чувствую, куда. Алтарь ещё не проявился.
- Без разницы, - резко отрезал Кира. В его глазах вспыхнула тревога. - Потом изменим направление. Они идут. И, знаешь… - Он накинул Светозару на плечи поверх его свой плащ и почти шепнул, - мне кажется, что они идут снизу, из земли. И всё ближе и ближе…

5
Костёр ещё горел. Приятно и жарко потрескивали сучья. Но уже не так ярко. Круг света значительно уменьшился, и спящие оказались у самой границы с ночью.
Кира приподнялся, лениво подтянулся к вороху веток, подкинул их в огонь и снова лёг. Он посмотрел в небо - звёзд уже не было. Ещё прошлой ночью были, а теперь нет - сплошная пелена. И тихо. Кроме потрескивания костра, ни звука. Прошло и совсем уже летнее тепло, но и холодно не было. А в плаще было просто идеально. Приятно просто лежать, завернувшись в него, и чувствовать мягкое прикосновение меха к голым рукам.
По лицу скользнул ветер. Пламя заплясало, светлый круг дрогнул и заколыхался. Кира снова приподнялся и оглядел спящих: вроде, порядок - ночь их не коснулась. Вообще-то, ничего жуткого рядом видно не было, но рисковать не стоило… А Светозар ещё и с открытыми глазами спит?
- Мёрзнешь? - шепнул Кира.
Светозар слабо кивнул.
- Ползи сюда. - Кира приподнял край плаща.
Светозар развернулся, как ёжик из клубка, поднялся на цыпочки и сладко потянулся: ноги затекли. Подхватив свой плащ, он чуть ли не одним прыжком преодолел расстояние до Киры, закутался и юркнул под плащ Киры, прижимаясь к его груди.
- А-а, - застонал Кира. - Разве у живого человека руки могут быть такой температуры?
Приняв его слова к сведению, Светозар разжал кулачки и приложил ладони к его животу.
- Садист, - зашипел Кира, но, смирившись, замолчал.
Как ни странно, Светозар оказался всё-таки теплокровным существом: его ладони оттаяли и даже нагрелись за пять минут.
- Вампир, - шепнул Кира. - К утру в ледышку превращусь я.
Светозар никак не отреагировал. Кира опустил глаза, но по пепельным взлохмаченным волосам понять ничего было нельзя. А вот тёплое дыхание, проникавшее в его футболку, было медленным и глубоким.
- Надеюсь, тебе снится, Светик, что ты дошёл, что всё уже закончилось.

6
- Светик, ты что, сидя спишь? Подъём! - Кира решил не сдаваться до конца. - Скоро идти надо будет. Иди есть, пока совсем не остыло.
- Угу.
- Подъём - я сказал! Светик, есть будешь на ходу. Вставай.
- Встаю. - Светозар медленно и как-то заторможено, поднял голову. Разлепил глаза и посмотрел на Киру снизу вверх. Он не успел заметить, какое выражение промелькнуло на его лице. - Встаю.
- Пошли. - Кира с каменным видом кивнул в сторону костра.
"Он меня заметил? Это был он…"
Светозар поднялся, прошёл за ним и сел на землю. Роман вручил ему ложку и котелок.
- Ты чего такой сонный? - поинтересовался он.
Они сели рядом.
- Не выспался?
- Угу, - отозвался Светозар.
- А ночью что делал?
- Спал. Мне больше времени нужно, чем вам.
- Ну вот, - усмехнулся Роман, - не дали ребёнку выспаться.
- Светик, - глухо произнёс Кира.
- М-м?
- Ты меня помнишь?
Ромка удивлённо посмотрел вначале на одного, потом на другого, но ничего конечно не понял.
- Помню, - тихо отозвался Светозар, не поднимая глаз.
- И давно ты меня узнал?
- Когда ты спросил, помню ли я тебя. Мне ведь так и не удалось увидеть твоего лица.
- Я боялся, - буркнул Кира. - Интересно, почему?
- Это был не совсем я. Моя проекция. Она состояла из света. Боялся не ты.
- О чём речь? - не выдержал Роман.
- Я видел его во сне, - объяснил Кира.
- Ты спал? - уточнил Светозар, поднимая на него глаза.
- Да. Я думал, это сны. А ты?
- Мне показывали мир, который я буду спасать. Учили.
- Чему?
- Что я могу помогать. И что это счастье, когда ты можешь помочь. - Светозар улыбнулся. - Я был несколько удивлён, когда там почувствовал ещё чьё-то присутствие. Хотел посмотреть, а ты исчез.
- Я проснулся. А второй раз? Ты сказал, что ждал меня, - напомнил Кира.
- Да? - удивился он и пожал плечами. - Может быть. Это проецирование почти как сон. На подсознательном уровне. С того раза я только помню, что ты не хотел, чтобы я оборачивался.
Кира вздохнул:
- Жаль. Ты мне что-то сказал, а я не понял. Может, сейчас объяснишь?
- Сомневаюсь. Если я что-то и умел говорить, так только то, что мне дали Светлые, и из прошлой памяти. А этого я не могу объяснить.
- Что за прошлая память?
- А ты вообще говорить не мог? - добавил Ромка. - Светик, ты какой-то необычный человек, если ты вообще человек.
Светозар опустил глаза.
- Я создан на основе человека. Точнее нескольких. Память - их, не вся; а остальное создано искусственно. Личность - своя. Она уже моя собственная, не прошлая и не Светлых. - Он резко встал. - Алтарь проявился. Пошли.

7
- Кира. Кира, сбавь ходу, - взмолился Ромка. - Всё, хватит. Темно уже.
- Нужно идти. Здесь нельзя останавливаться. Сейчас нельзя, - не оборачиваясь, отозвался Кира.
Он шёл впереди, очень быстро - шагал как автомат, - остальные уже еле успевали за ним. А между прочим, весь день они тоже не отдыхали, но последние несколько часов приходилось просто лететь без каких-либо привалов и даже передышек. И вот сейчас уже вечерело, а Кира будто не замечал.
- Смеёшься? Я уже выдохся. Как Светик идёт, я вообще не понимаю. Привал.
- Нет, - отрезал Кира и вдруг резко обернулся. - Мы не можем сейчас остановиться. - Его глаза светились беспокойством, граничащим с паникой, с безумием. - Они знают. Нас найдут.
- Кира, - тихо позвал Светозар. - Мы не можем больше идти. Не потому, что устали. Когда придёт ночь, мы будем беззащитны. Если мы остановимся здесь, у нас будет костёр. - Он кивнул на небольшую берёзовую рощицу, белеющую чуть в стороне.
- Мы не можем останавливаться, - жалобно повторил Кира.
Напоминало разговор психопата и психиатра. Ромка поморщился: ему жалко было Киру, жалко было видеть, во что превращается его разум с приближением Зла. Внутри Киры что-то ломалось. Что-то сильное, затмевающее сознание. Основной приказ столкнулся с неизбежностью.
- Но мы не можем и идти, - также тихо возразил Светозар, будто видел его насквозь. - Кира, обороняться легче будет, если мы подготовимся. У нас будет костёр. Возьми пистолет в руки и не выпускай. Если что, будешь отстреливаться. Они всё-таки живые.
- А если я не выдержу, Светик? Видишь, как меня… проняло? - Кира обречёно поставил рюкзак на землю.
- Выдержишь. - Он спокойно скинул свой и начал отвязывать закреплённую на нём связку дров. - Ты ведь не изменишь долгу, не убьёшь меня?
- Не знаю.
- А ты подумай. Что ты чувствуешь? Сейчас.
- Не убью.
- Вот и хорошо. - Светозар улыбнулся.
Действительно. Как ребёнка уговаривает: "Не бойся, маленький. Это лишь сон". Кира усмехнулся.
- Ладно, Ромка, работаем.

Костёр горел хорошо, ярко - дрова в него пока не кидали - берегли. Использовали собранный в роще хворост. В самой роще Кира категорически запретил оставаться на ночь. И спать запретил. Занявшись делом, он сумел собраться и успокоиться, но и спорить с ним стало бесполезно.
- Гореть будет? - поинтересовался Ромка.
- Будет, - пообещал Кира, откладывая второй готовый факел, и вытер руки об остатки тряпочек.
- Кира, а мы теперь вообще спать не будем? Пока не дойдём? - не успокаивался Ромка.
- Утром дам четыре часа.
- А Светику больше надо.
- Светику надо дойти, - отрезал Кира и невольно посмотрел на Светозара, сжавшегося в комочек у самого костра, под двумя плащами и всё равно дрожащего.
- Плохо отдохнувшие мы будем медленнее идти, - продолжал канючить Роман, еле сдерживая улыбку.
- Ром, тебе делать нечего? Я всё понимаю. Сам не Супермен. Ты предложи что-нибудь получше.
- Получше? По-моему, ты зря паникуешь. Сколько мы уже сидим? И всё спокойно. Даже ветер и тот слабый.
- Кира, - каким-то странным сдавленным, жалобным голосом позвал Светозар и медленно, с явным усилием обернулся к нему. А на окрашенном костром лице - не просто страх - ужас. - Кира, они здесь… - На мраморных щеках засверкали слёзы.
Кира подхватил пистолет, быстро огляделся и прислушался. Ночь была спокойной и неподвижной. По лицу скользнул порыв ветра. Кира принюхался. "Ага. Нюхач нашёлся. Если зло, так обязательно должно серой смердеть?"
- Светик, я никого не вижу, - попытался он успокоить.
- Мне страшно. - Светозар бессильно уткнулся в колени и по-детски заплакал. - Как будто… сейчас на… на спину кинутся. И обернуться… страшно… посмотреть… Кира…
- Чёр… Блин! Ромка! - Он разозлился. Ну что, спрашивается, делать с ревущим пацаном? С ним и говорить-то по сути дела не получается. А если Они, и впрямь, здесь, то что делать? - Успокой!
Ромка послушно поднялся, на полусогнутых ногах, пригнувшись, перебежал к Светозару, сел рядом и обнял его за плечи.
- Чтоб больше никаких "Чёр" не было! Накличешь, - шёпотом предупредил он.
С прикрытым тылом Светозару, видимо, стало легче, и он затих, успокаиваясь. Кира бросил им факелы.
- Я ничего не чувствую - только ветер стал неспокойнее. Но это так, мелочь. Всё равно, возьмите и будте готовы: если что случится, мотайте отсюда, быстро и не оглядываясь. Я буду прикрывать. Только бегите в одну сторону, а не врассыпную. Ты, Ромка, хватаешь Светика и уводишь. Понял?
- Понял. А когда факелы зажигать? - уточнил Роман.
- Не знаю. - Кира пожал плечами. - Ночь длинная ещё. Их до конца не хватит. Ну, запалите пока один; когда будет догорать - другой. Если паровозиком побежите, одного на двоих хватит.
Светозар хрюкнул. Вообще-то он хихикнул, но с забитым носом получилось то, что получилось. Дальше смеялись уже все втроём.
Сильный порыв ветра колыхнул пламя. На земле заплясали причудливые тени, и смех умер.
- Это не ветер, - тяжело вздохнул Светозар.
Кира снова огляделся. Ночь. Просто ночь. Очень густая. Хоть убей, никакого в ней движения. "Может, им только Светик нужен?" За спиной Светозара и Ромки была та же ночь, та же неподвижная густая тьма. "А если их тут нет, и ему это только кажется?… А если есть? Как их увидеть в такой темноте? Они могут находиться совсем близко, облепили границу со светом и только ждут… А если эта тьма и есть они? Сплошная чёрная масса. Как их увидеть? Это ведь не дано человеку - видеть в темноте. Но я ведь должен. Как я могу охранять, если не знаю, не вижу… Я разве человек?" - последняя мысль обожгла как ледяной поток воды. Перед глазами возникло отражение: хитрые глаза, наглая пошлая улыбка, скалящая окровавленные зубы. "Разве ты человек?" - усмехнулось оно холодным, насмешливым голосом. Раньше он никогда не слышал голос отражения, но узнать его было нетрудно: у Тьмы голос один. "Разве плохо, что так будет?" "Одни будут убивать, другие - умирать".
Кира медленно обернулся. Какой он, цвет зла? Он знал всю гамму, но в ней не было Зла. Было Добро, но не было Зла… Как же так - не видеть себя?...
Ночь жила. Ночь двигалась. Двигались странные существа в ней - бесформенные, как и все образы, но, в отличие от других, бесцветные. Это не был серый, чёрный, смесь цветов или сливающийся с фоном. Разрывы в пространстве. Отсутствие цвета. Пустые пятна. Они ломано танцевали, протягиваясь к свету, и отшатывались во тьму, они пугали и завораживали… Во рту появился привкус крови, и тут же всё тело наполнило ни с чем не сравнимое, обволакивающее удовольствие, вызывающее дрожь в ногах и жажду деятельности в руках - убивать.
- Пали, - прошептал Кира, не в силах оторвать взгляд от завораживающего танца, от быстрого, напряжённого движения сотни разрывов в ночи. - Жги факел. Оба.
- Кира…
Порыв ветра ударил в костёр, сбил пламя, разметал угли и горящие ветки. Ночь закричала и бросилась вперёд.
- Уводи! - Кира подлетел на ноги.
Пистолет в его руках ожил.

8
Неудобно было "бабочкой" выстругивать заготовки для факелов - металлическая ровная рукоять сильно натирала ладонь, и звон подвесок раздражал. Но что уж тут поделать? Другой нож у Ромки, зато бабочка острая, а тот тупой. У этого Кира сам менял лезвие на нержавейку. Лучше бы другой нож сделал - не мучался бы.
Кира почувствовал на себе взгляд и скосился на Ромку. Точно - смотрит.
- Это тот, который я у тебя дома видел?
- Нож? Да. - Кира сосредоточился на выстругиваемой заготовке: что-то ему говорило, что разговор будет не из приятных.
- Не очень-то ты с ним бережно, - заметил Роман.
- А что ему сделается?
- А меня просил не трогать.
- Твоих отпечатков на нём не хватало.
Ромка тяжело замолчал.
- Зачем ты вернулся? - Кира попытался осторожно увести разговор в сторону, на ту тему, которая не давала ему покоя постоянно, но до сих пор спрашивать он не решался. И не спросил бы, только Ромкины вопросы были ещё неприятнее. - Светика бросил без факелов. Главное ведь его довести…
- Это для тебя главное, - огрызнулся Ромка. - Он сам это придумал. Пал пустил. Сухой травы море. Ты же сам видел, как полыхало. Ему эти факелы… Он же и сказал, что… что "прошлого до утра не хватит".

Они приближались. Они не спешили. Они знали, что патроны у него кончились.
Кира медленно сел на землю, положил пистолет на колени и закрыл глаза. Умереть-то было нестрашно. Страшно было не умереть.
- Образ зелёный, сине-зелёный, голубой, серый. Лет двадцать пять. Прохожий. - Он возвращался из школы. Было всего пять утра… Да, это был Выпускной бал. Они смеялись, танцевали, пили шампанское, а многие - принесённую с собой водку, и всё это время странный серебряный пистолет, завёрнутый в плотный пакет, лежал в классе, потому что Кира ещё боялся оставлять оружие дома. Он возвращался из школы безумно усталым, медленно шёл через спящие дворы, помахивая пакетом и снятым пиджаком, и наслаждался одиночеством раннего утра. Свежий воздух, далёкий щебет ранних птах, цветущие яблони… Парень шёл ему навстречу, задумчиво уставившись себе под ноги, и потому не видел, какими глазами смотрит на него приближающийся выпускник. Кира осторожно протёр глаза, но вокруг бесцветной фигуры человека продолжал пылать яркий цветастый огонь, и с лёгким удивлением понял, что знает его. Нет, знакомы они не были, но образ читался просто, как детская книга: весёлый, уверенный в себе человек, ночь он начал в клубе, а закончил в постели малознакомой девушки - это было на поверхности. А то, что читалось с более глубоких уровней, привело Киру в ужас - слишком много информации, он вовсе не хотел этого знать, его это не интересовало, гораздо больше его интересовали те странные мысли и планы насчет жизни этого парня, которые вдруг возникли в голове и казались не столь уж нереальными. Они поравнялись, разминулись, а через пару шагов выпускник резко, ломано развернулся и пошёл следом за парнем. Словно беззвучная тень он, никем не замеченный, следовал за ним до подъезда, зашёл, поднялся на лестничную площадку, где парень ожидал прибытия лифта, сунул руку в пакет, достал и развернул свёрток, и только тут "прохожий" его заметил. Хороший был человек. - Выстрел в голову… Образ зелёный, розовый… Девушка. Выстрел в голову…
Кира открыл глаза - образы замерли. Образы слушали и шептали. Шептали его голосом, передавая всё дальше и дальше:
- Образ зелёный, розовый…
Кира снова закрыл глаза. Нужно вспомнить всех. Всех.

- Ты знал, что Тёмные тебя не тронут, если ты будешь называть… тех?
- Знал.
- Откуда?
- Я вспомнил сон. Второй, в котором я встретил Светика. Он мне сказал что-то вроде "Сумрак спрячет тебя для ночи". Не помню точно. Я запомнил только смысл. - Кира глубоко вздохнул, собрался с силами и всё-таки спросил. - Вы слышали?
- Слышали. - Ромка отложил заготовку и нож. - Светик сказал, что они приняли тебя за своего и знакомятся, дублируют. Ты не врал? Ты, правда, их всех убил?
- Правда. Ложь они бы почувствовали, и я бы здесь не сидел.
- А почему кого-то ножом, а кого-то стрелял?
- Ножом только тех, кого сам приговорил… - Кира поднял глаза, холодные и злые. - Зачем ты об этом спрашиваешь?
- Сам приговорил?! - наконец сорвался Ромка. - Зачем ты их убивал?! Господи, я не знал, что ты такой зверь.
- Ты… - Кира просто опешил от неожиданности и мгновенно вскипевшей злости. - Ты сам… Что-то я раньше не замечал в тебе праведного гнева! Забыл, как сказал мне, что и "сам бы хотел…"?!
- Не забыл! Я думал, у тебя есть цель. Хорошая цель. И те, кого ты убивал, сами сволочи, а методы - дело десятое.
- Цель? - Кира громко расхохотался. - Тебе объяснить, в чём была моя цель? Что я чувствовал, убивая? Какой это был кайф…
- Хватит. - Светозар быстро приблизился к ним, встал посередине, не столько предотвращая назревающую драку, сколько закрывая телохранителей друг от друга. - Хватит, Ром. Ты не знаешь, что такое настоящее Зло. То, что внутри тебя - лишь отражение, отзвук того, что управляло Кирой.
Ромка недовольно и холодно замолчал. Выражение лица Киры не изменилось: та же каменная злоба, неподвижный взгляд и полуоскал.
- И никогда больше не спрашивай, зачем он это делал, - так же негромко продолжал Светозар. - Он слабеет из-за этого. Сдаётся.
- Чего? - Ромка выглянул из-за него и посмотрел на Киру, другими глазами: выражение его лица не менялось, как у статуи. - Уп-с-с.
Светозар повернулся к Кире и плавно опустился на колени.
- Отпусти нож, - тихо попросил он. - Кира. Кира. Отпусти. Отпусти нож.
Ладони медленно разжались, бабочка плашмя упала на землю, и на окрашенный алым клинок упала тяжёлая густая капля. Светозар аккуратно взял левую ладонь Киры в свои и разогнул пальцы - посередине красовался глубокий порез: Кира стискивал этой ладонью лезвие.
- Кира, - шепнул Светозар. - Ты мне нужен. Очнись. Ну? Моргни, Кира.
Веки медленно опустились, поднялись, моргнули по-настоящему, и по щекам покатились две смешанные с кровью слезинки. Кира дёрнулся и, быстро смазав их свободной рукой, посмотрел на оставшиеся следы.
- Чёрт. Что, опять?
- Размазал, - примиряющим тоном сообщил Роман. - Ты в норме?
- Не знаю. - Кира пожал плечами и вопросительно посмотрел на Светозара. - Такого ещё не было.
- Было по-другому? - поинтересовался тот и накрыл порез на его ладони своей, зажимая его. - Не так эмоционально и страшно? Как будто убить был готов не ты?
Кира кивнул, хотя в душу закралось странное подозрение: "Светик потрясающе догадлив, если не в курсе того, что было в парке с Игорем".
- Тогда было хуже, - успокоил Светозар.
Боль из ладони плавно ушла, как-то слишком быстро погасла и сменилась теплом, ласковым и как будто светящимся, успокаивающим. Светик поежился, отпустил его руку, посмотрел на отпечатки крови на своих ладонях и вздохнул:
- Ладно, я отмываться пойду, а вы ещё поговорите. Только, Ром, осторожнее. Без поножовщины.
- Замётано. - Пообещал он.
Кира осторожно опустил глаза на ладонь и присмотрелся: кровь была, а вот пореза - нет. Ни царапины, ни шрама. Только нежное, ласковое, спокойное тепло, разливающее по всей кисти и постепенно проникающее в кровь, а оттуда расходящееся по всему телу… С Романом говорить совсем не хотелось, хотелось упасть на траву, свернуться в комочек и остаться наедине с этим странным чувством, так похожим на тёмный кайф охотника, похожим всем, только не отнимающим силы. Но Светик сказал поговорить, значит надо - он человек умный.

9
- …"Если любишь цветок - единственный, какого больше нет ни на одной из многих миллионов звёзд, - этого довольно: смотришь на небо и чувствуешь себя счастливым. И говоришь себе: "Где-то там живёт мой цветок…" Но если барашек его съест, это всё равно, как если бы все звёзды разом погасли…"
- Угу. Помню. Читал. Только давно, и наизусть не запоминал. - Кира лёг на траву рядом со Светозаром голова к голове. Интересная привычка - цитировать "Маленького принца".
- Я тоже. Я его знаю сколько себя. Мне очень нравится.
Какое-то время они молчали, думая каждый о своём.
- Смотри, - вдруг сказал Светозар и вытянул руку в небо. - Облака.
- Облака? - скучно вздохнул Кира. - По мне, так мы в чайнике, а это крышка.
- Не-е. Пелена - это, конечно, не облака. У неё другое происхождение. А над ней. Она, ведь, немножко просвечивает, и там облака. Присмотрись.
Кира напряг зрение, внимательно всматриваясь в раскинувшуюся наверху серость.
- Вижу.
За пеленой, действительно, что-то было, какое-то слабое движение. Слабые, еле заметные очертания быстро-быстро плыли в одну сторону, гонимые ветром.
- Светик, а что, так везде? Такое небо.
- Нет. Но будет, если я не дойду.
- А я видел раньше сны - в них небо было таким. И тишина такой же была. Мне их показывал этот зверёныш, проживающий во мне?
- Угу. А знаешь, как красиво будет, когда Защита восстановится? - восторженно поинтересовался Светозар. - Как... Как на пластинку льда вылить горячую воду… Или, скорее, как киноплёнка сгорающая в проекторе - раз, и края дыры расползаются в разные стороны. Она будет таять кусками, но очень быстро. И вдруг появятся небо и облака, и солнце. Или будут тучи и дождь. Я не знаю. Возможно, будут звёзды или закат. "Когда станет очень грустно, хорошо поглядеть, как заходит солнце".
- Какая разница? Всё равно красиво.
- Да. Жаль только люди этого не увидят. Для них это будет простая смена погоды. Они и сейчас ничего не замечают.
- Почему?
- Ну, они же не знают… В общем, мне сказали, что они не замечают. А почему - не знаю. Но ты всё увидишь.
- А как паразит уйдёт, почувствую?
- Нет. Ты даже не заметишь, что что-то изменилось. Но пистолет всё равно зарой.
- Слушаюсь. - Кира немного помолчал и тихо произнёс, - хочу, чтоб небо было синим, как море. Светик, ты видел море?
- Да, мне показывали. Я попросил, и они мне показали, - отозвался Светозар.
- А я не видел, - вздохнул Кира.
- Обязательно съезди. В жизни нужно как можно больше увидеть. Всё, конечно, не сможешь, но главное, основное, нужно обязательно посмотреть. А то умирать страшно будет.
- А мне не страшно.
- Это потому, что у тебя сейчас цель есть. А вот доведёшь меня, что тогда?
- Найду другую цель.
- Это какую? - поинтересовался Светозар.
- Ну-у-у... - Кира задумался. В голову почему-то ничего не приходило. Он пожал плечами. - Посажу дерево, построю дом.
Светозар засмеялся:
- А сына ты из списка вычеркнул?
- Мужчины пока не научились рожать, - парировал Кира.
- А ты будь первым.
- Идёт, Светик - Кира запрокинул голову и встретился глазами с точно так же изогнувшимся Светозаром. - Только вторым родителем будешь ты. - Он хохотнул и манерным тоном заныл, - я хочу от тебя бэби…
Оба тут же дружно плюхнулись на спины, давясь от смеха.
- Светик, - немного отдышавшись и утирая слёзы, начал Кира. - А помнишь, они сказали, что нам лучше как можно меньше общаться?
- Помню. Но этот запрет не для тебя, а для меня, и я его нарушаю.
- Чего же это они создали тебя таким непослушным?
- Ну, ты же знаешь, - напомнил Светозар, - ангел до Алтаря не дойдёт - чистота слишком привлекает к себе внимание Тёмных. Поэтому меня и сделали самым обычным человеком.
- Ну уж. Не совсем обычным. В хорошем смысле, - неожиданно для себя заявил Кира.
- Благодарю, польщён.
Кира приподнял брови: как-то странно сочетались холодные официальные слова с его обычным тёплым, действительно благодарным тоном. Как это понимать? Понимать не пришлось - на холме возник Ромка, наконец, вернувшийся с речки.
- Ладно, встаём, - вздохнул Кира. - Пора идти.
- Ночью спать будем? - Светозар со вздохом сел.
- Надеюсь. А что? - Кира нехотя поднялся и собрал волосы в хвост.
- Холодно. Мёрзну - заснуть не могу.
- Хочешь любви большой и чистой? - усмехнулся Кира. - Как стемнеет - приходи на сеновал.
- Я тебя за язык не тянул, - предупредил Светозар.
- А мы как, сегодня ещё куда-нибудь идём? - нетерпеливо вмешался Роман, закидывая рюкзак на спину.
- Туда. - Светозар махнул рукой чуть в сторону от реки, указывая направление.

10
Слабый, прохладный, совершенно беззвучный ветер. Ветер должен шелестеть травой и пахнуть травой. Но звуки умирают сразу, не успев родиться, а запахи остались. Запахи живут и в этом мире. И ветер пахнет травой. Ветер пахнет жизнью, которой здесь...

Роман приблизился к костру и сел на корточки рядом со Светозаром, что-то помешивающим в котелке. Пахло вкусно. Роман молчал. Молчал и Светозар. Он вообще никак не отреагировал на него, даже не моргнул лишний раз, а раньше-то проявлял больше любопытства и готовности к общению. Наверное, дело было в затянувшейся паузе…
- Светик, - наконец, сказал Ромка, откинув волосы с глаз. - Я тебя немного не понимаю.
Светозар только вопросительно поднял брови.
- Ты что, заигрываешь с Кирой?
Он опустил брови и неопределённо дёрнул плечами.
- Он тебе нравится? Привлекает?
Светозар повёл головой: "Есть немного".
- Пытаешься отбить?
Светозар медленно обернулся к Ромке, долго молчал, глядя ему в глаза: не пристально, а как-то спокойно и даже задумчиво, и всё-таки, виновато улыбнувшись, ответил прежним спокойным тоном:
- Пусть он сам выбирает.
Ромка засмеялся и встал.
- Действительно, пусть.

11
- Интересно, что здесь было? - шепнул Светозар, оглядываясь.
- Не знаю. Может, шахта. - Кира опустил факел вниз. - Хотя пол был бы грязнее.
Пол пещеры, действительно не был чёрным и захламлённым, а всего лишь усыпан мелкими камешками.
- А здесь когда-то был обвал. - Роман кивнул на завал впереди. - Потолок выдержит?
- Выглядит крепким, - неуверенно произнёс Кира. Хотя кто его знает, как выглядит крепкий потолок в пещере. Слишком он уж высокий… Кира сомневался. - Думаешь, не стоит здесь оставаться?
- Да нет. - Ромка пожал плечами. - Снаружи ветра опять придётся бояться. А здесь ещё и вход всего один - они сюда не пролезут.
- Здесь ещё и выход всего один, - вздохнул Кира и обернулся к Светозару. - Светик, что скажешь?
- Я ничего не чувствую - никакой опасности. Можно оставаться.
Кира скинул рюкзак, вынул ещё один факел, зажёг об первый и вбил их по бокам входа в подходящие щели. Спутники с явным облегчением поставили рюкзаки рядом.
- Пошли дровишки поищем пока светло? - предложил Роман.
- Угу. Щас только… - Светозар вынул третий факел, запалил, прошёл до конца пещеры и закрепил его в камнях завала. - Так вернее - чтобы со всех сторон освещало.
- Всё в порядке? - уточнил Кира.
- В полном, - уверенно кивнул Светозар.
- Ну пошли. - Кира повернулся к выходу и внезапно остановился. - И всё-таки мне здесь не нравится! Уйдём.
- А!…
Раздался хруст. Парни мгновенно обернулись, но было уже поздно - Светозар успел дойти только до середины пещеры, и пол под его ногами проломился, словно тонкий лёд, и осколки сразу утонули. Только это был не лёд, а камень, и под ним была вовсе не вода, а какая-то тёмная, почти чёрная жидкая масса, не отражающая свет факелов. Светозар погрузился сразу по шею, но тут же пришёл в себя и, барахтаясь, попытался плыть. Он добрался до края пролома, схватился за камень, но тот снова проломился.
- Кира не подходи! - выкрикнул Светозар.
Роман едва успел ухватить его за руку, останавливая, и обменяться с ним многозначительными матерными взглядами.
- Светик. - Кира постарался, чтобы голос звучал спокойно (паникой его точно не спасти). - Попытайся выбраться.
- Не могу, - всхлипнул Светозар.
Камень снова проломился под его руками.
- Не могу, Кира.
- Двигайся дальше. Постарайся так добраться до нас, - посоветовал Роман.
- Под вами проломится… И плыть тяжело - оно густеет. У меня силы кончатся раньше… - Светозар вздрогнул и испугано посмотрел вниз. - Там… Там ещё кто-то есть! По ногам чувствую…
В глазах возникло тяжёлое бело-чёрное сплетение его страха. Кира моргнул, прогоняя цветовую картинку, сорвал куртку, разбежался и за шаг до края оттолкнулся от пола. Тяжёлая густая жижа втянула его до пояса. Кира обернулся и, встретившись с испуганными глазами Светозара, схватил его за шиворот и потащил к краю.
- Ромка, - тяжело выдохнул он. - Сейчас быстро подойдёшь. До края не доходи - ляг. Я подам Светика, вытаскивай его и тащи на хрен отсюда. Возьмёшь факелы: один горящий и остальные не зажжённые. Уходите отсюда подальше: они знают, где мы. Давай. - Он схватил обеими руками Светозара за талию, как куклу, и приготовился.
Ромка не двигался.
- А ты? - тихо поинтересовался он.
- Б***ь! Ромка, ты знаешь, что будет, если он умрёт?! Двигай!
Кира напрягся и рванул Светозара вверх, погружаясь по грудь. Ромка рухнул на край, поймал грязные, скользкие ладони и изо всех сил потянул на себя. Пол под ним опасно затрещал и пошёл трещинами. Роман пополз назад, не обращая внимания на больно впивающиеся мелкие камушки и утаскивая за собой Светозара. Оказавшись чуть в стороне, Ромка вскочил, поднял его за шкирку и потащил к выходу. Свет померк: одним факелом стало меньше.
Кира положил руки на сушу, надавил. Камень проломился.
Хорошая ловушка. И света бояться не надо - в эту грязь никакой свет не проникнет.
Одежда быстро и неприятно промокла, но вниз, как не странно, не тянула. Вообще засасывало не больше, чем в обыкновенной воде, а вот двигаться было не в пример тяжелее, словно в самом настоящем болоте.
Кира вздрогнул: внизу действительно что-то было. Он точно почувствовал прикосновение к своим голеням. Что-то жило в этой массе и сейчас интересовалось его ногами… А может, это что-то там и не в одном экземпляре.
Кира огляделся: за пещерой, снаружи, было уже темно, внутри тихо потрескивали факелы, отбрасывая мрачные тени, и от их треска тишина казалась ещё пронзительнее. Тишина пугала. Никогда Кире ещё не приходилось испытывать такого одиночества. Всё, что было до этого - было так. Лёгким унынием. Капризом. Впрочем это одиночество, судя по непрекращающемуся интересу внизу, не должно было продолжаться долго. Это ничего, не страшно: главное - Светозар продолжает путь…
Мир дёрнулся, дыхание перехватило от испуга. Кира даже не сразу понял, что это его рвануло за ноги, и даже не заметил, как вцепился в каменный край. Как будто "что-то живое" разогналось, схватило его за ногу и отпустило. Его рвануло снова, швыряя в сторону, в центр пролома, отрывая от края, и снова отпустило. Боли не было. Могло оказаться, что Оно просто решило проверить, крепко ли к людям приделывают ноги, или, развлекаясь, устраивает встряску, только почему-то в это не верилось. А боли не было… Следующий удар чуть не заставил его забыть, что нужно двигаться, чтобы не утонуть. Кира подплыл к суше и высунул руки подальше. Если не давить, то не проломится, а держаться можно. Ноги начали уставать, да и вообще накатилась слабость - Кира зевнул. Весь день шли, потом плавай тут в этой гнилой сметане, да и ещё это… Сделать с происходящим ничего нельзя было, и Кира постарался прогнать картинки на тему, что там с его ногами, из своего воображения. Воображалось очень многое: голые кости, куски мяса, оторванные ступни… по самый пах, смешивающаяся с грязью кровь. Веки стали тяжёлыми, глаза сами собой закрылись, и подступили сны. Страшно, но уже не так сильно. Он почувствовал, как противная холодная жижа ползёт по его шее, рукам, касается мочек, запястий... - он медленно погружался в чёрную массу. Кира расслабился: всё - теперь, наверное, можно больше не держаться.
Вокруг его запястий сомкнулись крепкие пальцы, потащили вверх, по острым, мелким камням. Он через силу разлепил глаза, пытаясь понять, не сон ли это, и поднял голову. "Рыжик. Вернулся", - на такую мелочь, как эмоции, у него почти не осталось сил: "Ну зачем? Светика где-то бросил…"
А, наконец, забыться было так приятно. Так хорошо было просто исчезнуть, потому что…

12
Потому что потом накатилась боль. Страшная боль. Жуткая. Боль, разливающаяся по всему телу, превращающаяся в звук, в шум в ушах, в бушующее пламя перед глазами. Боль, вспыхивающая с каждым ударом сердца то жаром, то холодом, накатывающая волнами. Нельзя было даже понять, что именно болит. Нельзя было ни забыться, ни проснуться, невозможно ни найти прохлады, ни тепла. Боль прогоняла сны и заставляла беспокойно метаться, перед глазами пылали языки пламени и дико плясали непонятные страшные пустые образы.
И ещё хотелось пить. Очень хотелось. Вся боль превратилась в это желание. Жажда вырвала его из бреда, жажда заставила открыть глаза и что-то прошептать… Губ Киры коснулась прохладная вода. Туман перед глазами принял осмысленные очертания, и звуки слились в слова:
- Тебе лучше?
- Вроде. - Говорить было трудно. И даже казалось, что это отвечает кто-то другой. - Спасибо, Ром…
- Не за что.
- Где Светик?
- Спит. Отдыхает. Он очень устал. Ему "Спасибо" скажешь…
- Не нужно было тебе возвращаться. Дружба дружбой, а я заслужил ад… А Светика нужно доставить. Ты рисковал им.
- Я знаю. Я бы и не вернулся - он настоял. Плакал, уговаривал.
- Почему?.. Зачем?
Шум в ушах усилился, снова накатили боль и непереносимый жар. Кира почувствовал, как его затягивает в омут бреда, но он должен был понять, должен был говорить, чтобы понять.
- Ему же дойти… надо… Обязательно… Жить… Долго… Нельзя умирать… ему… Зачем?… Я должен умереть за него… А он… должен жить. Не может… умереть… Все… но не он… Зачем?… Я должен… умереть за него… - не он - за меня…
Его захлестнуло волной жара, и он уже мало что понимал. Может быть, он говорил что-то ещё, может быть, замолчал, а, может, и кричал, не слыша своего крика. Вот, наверное, это и есть ад.
Только иногда ему становилось легче, и боль отпускала. Когда чувствовал лёгкие прохладные прикосновения к ногам, словно состоящим из раскалённой стали… Будто порывы ветра… И когда маленькие прохладные ладони ложились ему на виски, гладили его по лицу и волосам. Тогда перед глазами вспыхивали таинственные фиолетовые огоньки, прогоняющие огненные всполохи боли; шум, раскалывающий голову и сводящий с ума, сменялся тишиной, и так не хотелось уходить от этих ласковых прикосновений в манящий покоем сон…
Кира открыл глаза. Не то чтобы он чувствовал себя отдохнувшим и полным сил, просто вдруг понял, что он - это снова он, и что его давно не было. А это беспокоило, да и больным он себя уже не чувствовал.
Вокруг было темно. Не совсем, конечно - просто была ночь, но где-то рядом горел костёр… или несколько костров? Поворачиваться было лень, а лёжа на спине, много не увидишь. Кира попытался шевельнуться и ощутил мягкое касание меха. Улыбнулся: его просто запеленали в плащи. А одежды не было вообще никакой. Кира осторожно повернул голову и уткнулся взглядом в Светозара, сидящего рядом. Завернувшегося в плащ, дрожащего от холода и какого-то замученного.
- Помочь повернуться? - стуча зубами, предложил Светозар.
Кира улыбнулся шире:
- Не надорвусь. - И с усилием повернулся на бок. - Теперь буду стоп-краном в нашей команде.
Светозар покачал головой.
- Нет. Завтра будешь почти в порядке. Да и идти не так далеко - можем дольше отдыхать.
- Ага. А там что? - Кира указал взглядом на свои ноги.
- Уже всё в порядке. Порвали сильно - шрамы остались.
- В порядке? Я давно так валяюсь?
- Не очень, - уклончиво отозвался Светозар, опуская глаза.
- Ты? - догадался Кира.
- Я.
- Как ты это делаешь?
- Мне дали немного энергии, которую я могу использовать не на Защиту. На себя, если ранят. - Он слабо улыбнулся. - Пока что вместо меня досталось тебе.
- Спасибо, Светик. - Кира устало прикрыл глаза. - Спорить с тобой не буду - кажется, это бесполезно.
- Угу.
- Далеко мы оттуда? От пещеры?
- Рядом.
Кира открыл глаза.
- Как?
- Тебя нельзя было двигать. Энергии едва хватило на заживление, и новые ткани были ещё слабыми, можно было повредить. Мы никуда не ушли, остались здесь.
- И давно так?
- Сутки.
- А они? Эти здесь?
- Здесь. - Светозар поёжился. - Страшно всё время. Но у нас три костра. Ромка их поддерживает. - Он кивнул куда-то за спину Киры, но тот не стал оглядываться - сил не было.
- Совсем без меня от рук отбились. Где мои манатки?
- Здесь. - Он подвинул к нему стопку одежды. - Уже высохли. Но джинсы драные. Будешь самый крутой. Только, может, утром оденешься? Отдыхай пока.
- Не знаю… Ладно, уговорил. Спокойной ночи тогда.
- Спокойной ночи.
Двигаться, действительно, совсем не хотелось. Хотелось спать. Кира закрыл глаза, и сон тут же начал окутывать его сознание. Рядом чуть слышно опустился на землю Светозар и прижался к его груди через плащ.
- Не возражаешь?
- У? Нет. Спи, Светик.

13
Над головой по-прежнему было небо. Тёмно-серое небо раннего вечера. Серая неживая пелена. Плотное полотно, сквозь которое не видно уже облаков. Не видно давно. Холодная пелена.

- Кирилл… Кира.
Кира открыл глаза и, с удивлением отметив, что он, действительно, уже "почти в порядке", приподнялся на локте. Светозар по-прежнему спал, по-детски свернувшись и прижимаясь к нему. Костры догорали, но это было не важно: ночь кончилась, и начиналось утро. Небо снова окрасилось светло-серым.
- Кира, - снова негромко позвал Роман.
Кира перевернулся к нему. Роман присел рядом с ним на корточки и поставил рюкзак к ногам.
- Удачи, Кира.
- Уходишь? Куда?
- Домой.
Кира осторожно сел, чтобы не разбудить Светозара и завернулся в плащ.
- А что? Мы ведь ещё не дошли.
Ромка пожал плечами.
- Это твоё задание. Это тебе важно его выполнить, ты поэтому и пошёл. А я хотел сменить обстановку. Сменил. А теперь хочу обратно - мне надоело здесь.
- И ты просто так уйдёшь? Ром, ведь осталось совсем немного. Какой сейчас день? Одиннадцатый? Двенадцатый?
- Двенадцатый. - Роман улыбнулся то ли ободряюще, то ли виновато. - Ты и один справишься. А я, правда, хочу вернуться. Не обижайся. Вон, посмотри на него.
Кира оглянулся на Светозара. Мраморный херувимчик тихо посапывал на свои ладошки и не собирался просыпаться.
- Вы хорошо ладите. Так хорошо, что я чувствую себя лишним. Ты один справишься, так что я лучше домой. Там беспокоятся, и учиться надо, я и так много уже пропустил - сессия на носу. Моё место там.
- С ним прощаться не будешь? - грустно спросил Кира.
- Нет. Пусть спит. Намаялся он с тобой, особенно сначала, когда кровь останавливал и раны латал. Руки у него аж светились. Потом вообще вырубился. - Ромка встал, закинул рюкзак за спину и добавил, - ты ему нужен. Знаешь?
- Знаю.
- Ладно, пока, Кира. - Роман помахал рукой. - Увидимся в качалке.
- Пока.
Кира какое-то время смотрел вслед быстро удаляющемуся Роману, пока тот не скрылся окончательно за вторым холмом. Было немножко грустно. Но лишь немножко. Почему-то было ещё и легко. Легко и спокойно. Кира повернулся к Светозару, посмотрел на него - нет, тот не делал галантно вид, будто спит, он просто спал глубоким и спокойным сном. Мраморная безмятежная мордочка. Статуэтка спящего мальчика. Только и можно было понять, что живой, по медленному, еле слышному дыханию.
Нужно было идти, но… Кира осторожно лёг поближе и обнял его одной рукой. Главным желанием сейчас было согреть Светозара; хотелось, чтобы ему ничего не угрожало, чтобы у него было вообще всё, о чём он мечтает. Чтобы он был счастлив. Чтобы каждое утро начиналось со взгляда на пепельные волосы и с ощущения тёплого дыхания на груди.

14
Светозар остановился.
- Пришли.
- Уже? - Кира огляделся, пытаясь увидеть что-нибудь особенное.
- Нет. Не совсем. - На Светозара опять напало немногословие и отрывочность фраз, будто он снова учился говорить. С ним часто такое случалось после долгих переходов. Он медленно снял рюкзак, протянул его Кире. - Здесь рядом, я один пойду. Ты не должен это видеть.
Видеть что? Алтарь? Почему? Что-то не давало Кире покоя. Что-то в лице Светозара. Напряжённые губы, болезненный взгляд,… дрожащие руки.
- Светик, скоро темнеть будет.
- Ничего. Я дойду до темноты. Дай мне свой нож.
Кира вынул бабочку, вложил в совершенно ледяную ладонь и кое-как поборол глупое желание изо всех сил вцепиться в его запястье и никуда не отпускать.
- Я пойду. - Светозар повернулся и быстро зашагал в одному ему известном направлении.
- Не задерживайся! Я подожду тебя здесь, - пообещал Кира.
Светозар замер на середине шага, опустил голову и, как будто через силу, тихо попросил:
- Не надо. Возвращайся домой, Кира - не надо меня ждать.
- Почему? - удивился он. - Мы шли сюда вместе, а возвращаться будем по отдельности?
- Я не буду возвращаться, - всё так же не оборачиваясь, сказал Светозар.
- Куда же ты денешься? - Горло сдавило от боли и потустороннего ужаса. "Это ведь не правда, шутка. Такого не бывает…" Кира медленно направился к Светозару. Его словно что-то вело. Отражение. Отражению не нравилось то, что оно слышало. Оно уже всё понимало, а Кира не хотел.
- Я никуда больше не смогу пойти.
- Почему?
Светозар обернулся, и Кира остановился в нескольких шагах от него. Не бывает слёз на мраморном лице статуэтки. Не должно быть! Это не правда!
- Я должен. Помнишь, мой наставник сказал, что главное - доставить моё сердце пока оно бьётся?
- Замолчи.
- Эта энергия для Защиты… - Светозар проглотил слёзы, всхлипнул и попытался их вытереть, но не смог. - Она привязана к моему сердцу. И чтобы её высвободить…
- Хватит!
- Сердце нужно разрезать.
- Нет.
- Кира, я должен.
- Нет. - Кира быстро подошёл к нему, положил руку на плечо и сжал. - Ты не пойдёшь туда.
- Я должен, Кира. Ты не хуже меня знаешь, что я должен. Ведь всё равно если я не пойду, то жить останутся такие, как ты, заражённые, а такие, как я, всё равно умрут - нас будут убивать.
Кира убрал руку и отвернулся, сказать ему было больше нечего. Конечно, всё очень разумно и логично: ничего нельзя сделать, ничего не изменить. Но ведь…
- Не хочу. Почему ты, Светик? А?
- Меня создали для этого, понимаешь? Это была единственная цель.
- Создали обычным человеком? Не роботом, не фанатиком! Я… люблю тебя. - Как глупо. Как поздно и как глупо! Зачем это? Зачем теперь это говорить?! Ведь у этих слов не будет продолжения. Горло Киры стиснуло болью, и не получалось сказать громко, чтобы Светозар понял, поверил, получалось только шептать. - Я никогда никого не любил. Никогда… Я не могу тебя потерять…
Светозар опустил голову и всхлипнул:
- Прости меня. Нам… Нам запретили говорить, чтобы я к тебе не привязался. Но я обещал, что всё выполню в любом случае. И я выполню. Но я не хотел, чтобы ты… Это ещё хуже…
Глаза на мгновение затянуло пеленой, в голове что-то щёлкнуло. Кира посмотрел на Светозара - красивый образ: бело-жёлтый туман, тёмно-синие и перламутровые сплетения, серые ленты в тумане, и весь образ осыпан, пронизан сверкающими фиолетовыми искрами. Прекрасный образ. Кира моргнул, сгоняя цвета, он не хотел этого видеть.
- И ты выполнишь?
- Я должен. Должен, значит смогу. Ради всех. Ради тебя.
Они замолчали. Светозар поднял голову, он уже не плакал, глаза были спокойными и решительными, только щёки всё ещё блестели мокрыми дорожками.
- Прости.
- За что? Светик, я всего лишь не хочу, чтобы ты шёл, но я не буду тебя держать.
- Обнимешь меня? Так, как только сможешь. Тогда мне не будет страшно.
Кира шагнул к нему, обнял за плечи, прижал, уткнулся в пепельную макушку и прерывисто вздохнул - его волосы пахли ветром. Светозар обхватил его руками, и футболка на груди тут же намокла от его слёз… Только мгновение. Только тепло…
- Я справлюсь, Кира, - шепнул он. - Я люблю тебя.

15
- Теперь иди, Кира. Иди быстро и не оглядывайся, потому что оглянуться могу я. И если я увижу твои глаза и, что ты не уходишь, я не смогу пойти туда. Не оглядывайся.
Они шли в разные стороны, отдаляясь всё сильнее, и даже если бы оглянулись теперь, то не смогли бы уже увидеть друг друга.
А в воздухе замерла тишина. Мёртвая и чистая. Какая была за долго до людей и какой никогда не было при людях. Тревожная и полная покоя. Слабый, прохладный, совершенно беззвучный ветер. Ветер должен шелестеть травой и пахнуть травой. Но звуки умирают сразу, не успев родиться, а запахи остались. Запахи живут и в этом мире. И ветер пахнет травой. Ветер пахнет жизнью, которой здесь может и не стать. Могло бы…
Над головой по-прежнему было небо. Тёмно-серое небо раннего вечера. Серая неживая пелена. Плотное полотно, сквозь которое не видно уже облаков. Не видно давно. Холодная пелена.
Кира быстро и привычно шагал по траве. В направлении он не был уверен. Но главное - выйти к реке, а там и до города дойти можно будет.
Как странно. Ведь Светозар ещё жив. Сейчас он ещё идёт под этим же небом, дышит этим же воздухом, ступает по такой же земле, но они больше никогда не встретятся. "Я никогда больше его не увижу. Нет, он ещё жив. Что-то должно случиться - Светлые обязательно что-нибудь придумают и остановят его. А через несколько дней я подниму глаза от дороги и увижу его… Тебя. Ты будешь стоять передо мной и улыбаться, да? А потом подбежишь и скажешь что-нибудь радостное… Они обязательно что-нибудь придумают… Другого способа нет. Вернись и останови его сам, а потом защищай в вечной войне людей против людей. Не сможешь? Ха! Я тебе помогу. Светик знает, что делает. Он просил меня. Иногда… Иногда нужно просто уметь отпускать, как бы плохо от этого ни было тебе самому. Боже мой, я ведь никогда его больше не увижу… Никогда, Светик. Зачем я его отпустил?!"
Нужно было возвращаться домой. Дома ждали и беспокоились. И учиться надо было, много уже пропустил - скоро сессия. "В качалку надо будет зайти… Что я ему расскажу? Где Светик, Кира?" А дома, наверное, хорошо: горячая вода, мягкая постель, тусовки и общение. Общение с людьми.
Ведь они никогда не узнают... Они ничего не знают о происходящем - для них это будет простая смена погоды. Они никогда не узнают почему живы. Они никогда не задумаются об этом. Они будут просто просыпаться, есть и пить, они будут доставать кого-то, и кто-то будет доставать их. Люди никогда не узнают цену своей жизни.
Кира остановился и посмотрел в небо - там что-то менялось. Пожалуй на это следовало посмотреть - ведь он мог это видеть, он знает, что происходит. Кира скинул рюкзак, опустился на траву и лёг на спину, раскинув руки в стороны.
Было не холодно и не жарко - тепло. Только трава под ладонями была прохладной. И шелест. Лёгкий шелест травы. Здесь звуки ещё не умирали, они жили у самой земли. Лёгкий ветер скользнул по лицу Киры, потрепал волосы. Он смотрел в вышину.
Пелена в небе шевельнулась, появился первый разрыв. Как киноплёнка, вскипевшая на лампе проектора, разрыв вспузырился по краям и пополз в разные стороны навстречу другим, возникающим то тут, то там. Пелена испарялась, исчезала мгновенно, открывая небо. Настоящее небо, огромное и высокое. Оно могло быть голубым с облаками и солнцем. Там могли быть тучи и дождь. Там могли быть звёзды. Мог быть даже алый закат, ведь начинался вечер… Но оно было густо-сиреневым, фиолетовым, каким и быть не могло. Ярко-фиолетовый океан, раскинувшийся над всей Землёй… Сверкающие фиолетовые искры в образе Светозара - "Я люблю тебя".
Кира вскинул руки, закрыл ими лицо, отвернулся к земле и закричал.

© by Mrak
Вернуться на пагу Фикшен
Вернуться на пагу Фикшен (новая версия)
Сайт управляется системой uCoz